Неточные совпадения
И с той поры
голова, об чем бы ни заговорили с ним, всегда умеет поворотить речь на то, как он вез
царицу и сидел на козлах царской кареты.
Голова терпеть не может щегольства: носит всегда свитку черного домашнего сукна, перепоясывается шерстяным цветным поясом, и никто никогда не видал его в другом костюме, выключая разве только времени проезда
царицы в Крым, когда на нем был синий козацкий жупан.
— Дай бог, — сказал
голова, выразив на лице своем что-то подобное улыбке. — Теперь еще, слава богу, винниц развелось немного. А вот в старое время, когда провожал я
царицу по Переяславской дороге, еще покойный Безбородько… [Безбородко — секретарь Екатерины II, в качестве министра иностранных дел сопровождал ее во время поездки в Крым.]
О! — это «о!»
голова произнес, поднявши палец вверх, — посмышленее всех! в проводники к
царице.
— Ну, теперь пойдет
голова рассказывать, как вез
царицу! — сказал Левко и быстрыми шагами и радостно спешил к знакомой хате, окруженной низенькими вишнями. «Дай тебе бог небесное царство, добрая и прекрасная панночка, — думал он про себя. — Пусть тебе на том свете вечно усмехается между ангелами святыми! Никому не расскажу про диво, случившееся в эту ночь; тебе одной только, Галю, передам его. Ты одна только поверишь мне и вместе со мною помолишься за упокой души несчастной утопленницы!»
Несказанное величие этого зрелища меня сразило; увлеченный им, я стал на колени перед святынею материнской скорби, перед
головою Царицы, лежащей во прахе под крестом испытующего Спасителя.
Неточные совпадения
Пришла в
голову Райскому другая
царица скорби, великая русская Марфа, скованная, истерзанная московскими орлами, но сохранившая в тюрьме свое величие и могущество скорби по погибшей славе Новгорода, покорная телом, но не духом, и умирающая все посадницей, все противницей Москвы и как будто распорядительницей судеб вольного города.
Она склонила
голову перед Петром, потому что в звериной лапе его была будущность России. Но она с ропотом и презрением приняла в своих стенах женщину, обагренную кровью своего мужа, эту леди Макбет без раскаяния, эту Лукрецию Борджиа без итальянской крови, русскую
царицу немецкого происхождения, — и она тихо удалилась из Москвы, хмуря брови и надувая губы.
Однако, несмотря на то, что маркиза была персона не видная и что у нее шнырял в
голове очень беспокойный заяц, были в Москве люди, которые очень долго этого вовсе не замечали. По уставу,
царицею углекислых фей непременно должна быть девица, и притом настоящая, совершенно непорочная девица, но для маркизы, даже в этом случае, было сделано исключение: в описываемую нами эпоху она была их
царицею. Феи оперлись на то, что маркизе совершенно безопасно можно было вверить огонь, и вручили ей все знаки старшинства.
Теперь он не упускает из вида спины государя, но острый взгляд в то же время щелкает своим верным фотографическим аппаратом. Вот
царица. Она вовсе маленькая, но какая изящная. Она быстро кланяется
головой в обе стороны, ее темные глаза влажны, но на губах легкая милая улыбка.
Вспомнила! ноженьки стали, // Силюсь идти, а нейду! // Думала я, что едва ли // Прокла в живых я найду… // Нет! не допустит
Царица Небесная! // Даст исцеленье икона чудесная! // Я осенилась крестом // И побежала бегом… // Сила-то в нем богатырская, // Милостив Бог, не умрет… // Вот и стена монастырская! // Тень уж моя
головой достает // До монастырских ворот. // Я поклонилася земным поклоном, // Стала на ноженьки, глядь — // Ворон сидит на кресте золоченом, // Дрогнуло сердце опять!