Неточные совпадения
Жилки ее вздрогнули, и сердце забилось так, как еще никогда, ни при какой радости, ни при каком
горе: и чудно и любо ей показалось, и сама
не могла растолковать, что делалось с нею.
Угнездился в том самом сарае, который, ты видел, развалился под
горою и мимо которого ни один добрый человек
не пройдет теперь,
не оградив наперед себя крестом святым, и стал черт такой гуляка, какого
не сыщешь между парубками.
Жид рассмотрел хорошенько свитку: сукно такое, что и в Миргороде
не достанешь! а красный цвет
горит, как огонь, так что
не нагляделся бы!
Тетка покойного деда рассказывала, — а женщине, сами знаете, легче поцеловаться с чертом,
не во гнев будь сказано, нежели назвать кого красавицею, — что полненькие щеки козачки были свежи и ярки, как мак самого тонкого розового цвета, когда, умывшись божьею росою,
горит он, распрямляет листики и охорашивается перед только что поднявшимся солнышком; что брови словно черные шнурочки, какие покупают теперь для крестов и дукатов девушки наши у проходящих по селам с коробками москалей, ровно нагнувшись, как будто гляделись в ясные очи; что ротик, на который глядя облизывалась тогдашняя молодежь, кажись, на то и создан был, чтобы выводить соловьиные песни; что волосы ее, черные, как крылья ворона, и мягкие, как молодой лен (тогда еще девушки наши
не заплетали их в дрибушки, перевивая красивыми, ярких цветов синдячками), падали курчавыми кудрями на шитый золотом кунтуш.
Тут он отворотился, насунул набекрень свою шапку и гордо отошел от окошка, тихо перебирая струны бандуры. Деревянная ручка у двери в это время завертелась: дверь распахнулась со скрыпом, и девушка на поре семнадцатой весны, обвитая сумерками, робко оглядываясь и
не выпуская деревянной ручки, переступила через порог. В полуясном мраке
горели приветно, будто звездочки, ясные очи; блистало красное коралловое монисто, и от орлиных очей парубка
не могла укрыться даже краска, стыдливо вспыхнувшая на щеках ее.
Почему ж
не пособить человеку в таком
горе? Дед объявил напрямик, что скорее даст он отрезать оселедец с собственной головы, чем допустит черта понюхать собачьей мордой своей христианской души.
Ведьма сама почувствовала, что холодно, несмотря на то что была тепло одета; и потому, поднявши руки кверху, отставила ногу и, приведши себя в такое положение, как человек, летящий на коньках,
не сдвинувшись ни одним суставом, спустилась по воздуху, будто по ледяной покатой
горе, и прямо в трубу.
Все вышли. Из-за
горы показалась соломенная кровля: то дедовские хоромы пана Данила. За ними еще
гора, а там уже и поле, а там хоть сто верст пройди,
не сыщешь ни одного козака.
— Да, сны много говорят правды. Однако ж знаешь ли ты, что за
горою не так спокойно? Чуть ли
не ляхи стали выглядывать снова. Мне Горобець прислал сказать, чтобы я
не спал. Напрасно только он заботится; я и без того
не сплю. Хлопцы мои в эту ночь срубили двенадцать засеков. Посполитство [Посполитство — польские и литовские паны.] будем угощать свинцовыми сливами, а шляхтичи потанцуют и от батогов.
Он, как старик, ворчит и ропщет; ему все
не мило; все переменилось около него; тихо враждует он с прибережными
горами, лесами, лугами и несет на них жалобу в Черное море.
Небо почти все прочистилось. Свежий ветер чуть-чуть навевал с Днепра. Если бы
не слышно было издали стенания чайки, то все бы казалось онемевшим. Но вот почудился шорох… Бурульбаш с верным слугою тихо спрятался за терновник, прикрывавший срубленный засек. Кто-то в красном жупане, с двумя пистолетами, с саблею при боку, спускался с
горы.
— Катерина! меня
не казнь страшит, но муки на том свете… Ты невинна, Катерина, душа твоя будет летать в рае около бога; а душа богоотступного отца твоего будет
гореть в огне вечном, и никогда
не угаснет тот огонь: все сильнее и сильнее будет он разгораться: ни капли росы никто
не уронит, ни ветер
не пахнет…
Но еще
не успели козаки сесть на коней и зарядить мушкеты, а уже ляхи, будто упавший осенью с дерева на землю лист, усеяли собою
гору.
— Мне нет от него покоя! Вот уже десять дней я у вас в Киеве; а
горя ни капли
не убавилось. Думала, буду хоть в тишине растить на месть сына… Страшен, страшен привиделся он мне во сне! Боже сохрани и вам увидеть его! Сердце мое до сих пор бьется. «Я зарублю твое дитя, Катерина, — кричал он, — если
не выйдешь за меня замуж!..» — и, зарыдав, кинулась она к колыбели, а испуганное дитя протянуло ручонки и кричало.
Гора за
горою, будто каменными цепями, перекидывают они вправо и влево землю и обковывают ее каменною толщей, чтобы
не прососало шумное и буйное море.
Еще до Карпатских
гор услышишь русскую молвь, и за
горами еще кой-где отзовется как будто родное слово; а там уже и вера
не та, и речь
не та.
Не день,
не два уже он переезжает
горы.
Блеснет день, взойдет солнце, его
не видно; изредка только замечали горцы, что по
горам мелькает чья-то длинная тень, а небо ясно, и тучи
не пройдет по нем.
— То Карпатские
горы! — говорили старые люди, — меж ними есть такие, с которых век
не сходит снег, а тучи пристают и ночуют там.
«Гляди, Иван, все, что ни добудешь, — все пополам: когда кому веселье — веселье и другому; когда кому
горе —
горе и обоим; когда кому добыча — пополам добычу; когда кто в полон попадет — другой продай все и дай выкуп, а
не то сам ступай в полон».
Не дремли, козак, по
горам дороги опасные!..
Есть между
горами провал, в провале дна никто
не видал; сколько от земли до неба, столько до дна того провала.
Единодушный взмах десятка и более блестящих кос; шум падающей стройными рядами травы; изредка заливающиеся песни жниц, то веселые, как встреча гостей, то заунывные, как разлука; спокойный, чистый вечер, и что за вечер! как волен и свеж воздух! как тогда оживлено все: степь краснеет, синеет и
горит цветами; перепелы, дрофы, чайки, кузнечики, тысячи насекомых, и от них свист, жужжание, треск, крик и вдруг стройный хор; и все
не молчит ни на минуту.
Вот, перетянувши сломленную, видно вихрем, порядочную ветку дерева, навалил он ее на ту могилку, где
горела свечка, и пошел по дорожке. Молодой дубовый лес стал редеть; мелькнул плетень. «Ну, так!
не говорил ли я, — подумал дед, — что это попова левада? Вот и плетень его! теперь и версты нет до баштана».
Неточные совпадения
Да если спросят, отчего
не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую назад тому пять лет была ассигнована сумма, то
не позабыть сказать, что начала строиться, но
сгорела.
Вино валит крестьянина, // А
горе не валит его?
Беден, нечесан Калинушка, // Нечем ему щеголять, // Только расписана спинушка, // Да за рубахой
не знать. // С лаптя до ворота // Шкура вся вспорота, // Пухнет с мякины живот. // Верченый, крученый, // Сеченый, мученый, // Еле Калина бредет: // В ноги кабатчику стукнется, //
Горе потопит в вине. // Только в субботу аукнется // С барской конюшни жене…
«Точеные-то столбики // С балкону, что ли, умница?» — // Спросили мужики. // — С балкону! // «То-то высохли! // А ты
не дуй!
Сгорят они // Скорее, чем карасиков // Изловят на уху!»
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось
горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти
не избыть!