Неточные совпадения
Несколько вопросов, им сделанных, показали в госте не только любознательность, но и основательность; ибо
прежде всего расспросил он, сколько у каждого из них душ крестьян и в
каком положении находятся их имения, а потом уже осведомился,
как имя и отчество.
— Но позвольте
прежде одну просьбу… — проговорил он голосом, в котором отдалось какое-то странное или почти странное выражение, и вслед за тем неизвестно отчего оглянулся назад. Манилов тоже неизвестно отчего оглянулся назад. —
Как давно вы изволили подавать ревизскую сказку? [Ревизская сказка — список крепостных крестьян, составлявшийся при переписи (ревизии).]
Можно было видеть тотчас, что он совершил свое поприще,
как совершают его все господские приказчики: был
прежде просто грамотным мальчишкой в доме, потом женился на какой-нибудь Агашке-ключнице, барыниной фаворитке, сделался сам ключником, а там и приказчиком.
— Слышишь, Фетинья! — сказала хозяйка, обратясь к женщине, выходившей на крыльцо со свечою, которая успела уже притащить перину и, взбивши ее с обоих боков руками, напустила целый потоп перьев по всей комнате. — Ты возьми ихний-то кафтан вместе с исподним и
прежде просуши их перед огнем,
как делывали покойнику барину, а после перетри и выколоти хорошенько.
Для него решительно ничего не значат все господа большой руки, живущие в Петербурге и Москве, проводящие время в обдумывании, что бы такое поесть завтра и
какой бы обед сочинить на послезавтра, и принимающиеся за этот обед не иначе,
как отправивши
прежде в рот пилюлю; глотающие устерс, [Устерс — устриц.] морских пауков и прочих чуд, а потом отправляющиеся в Карлсбад или на Кавказ.
— Фетюк просто! Я думал было
прежде, что ты хоть сколько-нибудь порядочный человек, а ты никакого не понимаешь обращения. С тобой никак нельзя говорить,
как с человеком близким… никакого прямодушия, ни искренности! совершенный Собакевич, такой подлец!
Хотя ему на часть и доставался всегда овес похуже и Селифан не иначе всыпал ему в корыто,
как сказавши
прежде: «Эх ты, подлец!» — но, однако ж, это все-таки был овес, а не простое сено, он жевал его с удовольствием и часто засовывал длинную морду свою в корытца к товарищам поотведать,
какое у них было продовольствие, особливо когда Селифана не было в конюшне, но теперь одно сено… нехорошо; все были недовольны.
— Да позвольте,
как же мне писать расписку?
прежде нужно видеть деньги.
— Да, купчую крепость… — сказал Плюшкин, задумался и стал опять кушать губами. — Ведь вот купчую крепость — всё издержки. Приказные такие бессовестные!
Прежде, бывало, полтиной меди отделаешься да мешком муки, а теперь пошли целую подводу круп, да и красную бумажку прибавь, такое сребролюбие! Я не знаю,
как священники-то не обращают на это внимание; сказал бы какое-нибудь поучение: ведь что ни говори, а против слова-то Божия не устоишь.
— Да скажите
прежде, что купили и в
какую цену, так мы вам тогда и скажем где, а так нельзя знать.
Впрочем, если слово из улицы попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и
прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут,
как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя на даче избу в русском вкусе.
Что обе дамы наконец решительно убедились в том, что
прежде предположили только
как одно предположение, в этом ничего нет необыкновенного.
Ноздрев был очень рассержен за то, что потревожили его уединение;
прежде всего он отправил квартального к черту, но, когда прочитал в записке городничего, что может случиться пожива, потому что на вечер ожидают какого-то новичка, смягчился в ту же минуту, запер комнату наскоро ключом, оделся
как попало и отправился к ним.
—
Как же? да у тебя ведь
прежде был Вахрамей.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает, да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах,
как в том училище, где он преподавал
прежде, такая была тишина, что слышно было,
как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
Не шевельнул он ни глазом, ни бровью во все время класса,
как ни щипали его сзади;
как только раздавался звонок, он бросался опрометью и подавал учителю
прежде всех треух (учитель ходил в треухе); подавши треух, он выходил первый из класса и старался ему попасться раза три на дороге, беспрестанно снимая шапку.
И вот решился он сызнова начать карьер, вновь вооружиться терпением, вновь ограничиться во всем,
как ни привольно и ни хорошо было развернулся
прежде.
Прежде он не хотел вступать ни в
какие сношения с ними, потому что был не более
как простой пешкой, стало быть, немного получил бы; но теперь… теперь совсем другое дело: он мог предложить
какие угодно условия.
Чичиков в качестве поверенного,
прежде расположивши всех (без предварительного расположения,
как известно, не может быть даже взята простая справка или выправка, все же хоть по бутылке мадеры придется влить во всякую глотку), — итак, расположивши всех, кого следует, объяснил он, что вот
какое, между прочим, обстоятельство: половина крестьян вымерла, так чтобы не было каких-нибудь потом привязок…
— Да вот, ваше превосходительство,
как!.. — Тут Чичиков осмотрелся и, увидя, что камердинер с лоханкою вышел, начал так: — Есть у меня дядя, дряхлый старик. У него триста душ и, кроме меня, наследников никого. Сам управлять именьем, по дряхлости, не может, а мне не передает тоже. И
какой странный приводит резон: «Я, говорит, племянника не знаю; может быть, он мот. Пусть он докажет мне, что он надежный человек, пусть приобретет
прежде сам собой триста душ, тогда я ему отдам и свои триста душ».
— Вот то-то же. Поезжайте-ка вы теперь вперед, а я за вами. Кучер, ты, братец, возьми дорогу пониже, через огород. Побеги, телепень Фома Меньшой, снять перегородку. А я за вами —
как тут,
прежде чем успеете оглянуться.
«Нет, если бы мне теперь, после этих страшных опытов, десять миллионов! — подумал Хлобуев. — Э, теперь бы я не так: опытом узнаешь цену всякой копейки». И потом, минуту подумавши, спросил себя внутренне: «Точно ли бы теперь умней распорядился?» И, махнувши рукой, прибавил: «Кой черт! я думаю, так же бы растратил,
как и
прежде», — и вышел из лавки, сгорая желанием знать, что объявит ему Муразов.
Оказалось, что все как-то было еще лучше, чем
прежде: щечки интереснее, подбородок заманчивей, белые воротнички давали тон щеке, атласный синий галстук давал тон воротничкам; новомодные складки манишки давали тон галстуку, богатый бархатный <жилет> давал <тон> манишке, а фрак наваринского дыма с пламенем, блистая,
как шелк, давал тон всему.
Он назвал,
как и следовало, глупую склянку дурой и подумал: «К кому теперь
прежде всего явиться?
Юрисконсульт,
как скрытый маг, незримо ворочал всем механизмом; всех опутал решительно,
прежде чем кто успел осмотреться.