Неточные совпадения
Был с почтением у губернатора, который,
как оказалось, подобно Чичикову, был
ни толст,
ни тонок собой, имел
на шее Анну, и поговаривали даже, что был представлен к звезде; впрочем, был большой добряк и даже сам вышивал иногда по тюлю.
Лица у них были полные и круглые,
на иных даже были бородавки, кое-кто был и рябоват, волос они
на голове не носили
ни хохлами,
ни буклями,
ни на манер «черт меня побери»,
как говорят французы, — волосы у них были или низко подстрижены, или прилизаны, а черты лица больше закругленные и крепкие.
О чем бы разговор
ни был, он всегда умел поддержать его: шла ли речь о лошадином заводе, он говорил и о лошадином заводе; говорили ли о хороших собаках, и здесь он сообщал очень дельные замечания; трактовали ли касательно следствия, произведенного казенною палатою, — он показал, что ему небезызвестны и судейские проделки; было ли рассуждение о бильярдной игре — и в бильярдной игре не давал он промаха; говорили ли о добродетели, и о добродетели рассуждал он очень хорошо, даже со слезами
на глазах; об выделке горячего вина, и в горячем вине знал он прок; о таможенных надсмотрщиках и чиновниках, и о них он судил так,
как будто бы сам был и чиновником и надсмотрщиком.
— А, нет! — сказал Чичиков. — Мы напишем, что они живы, так,
как стоит действительно в ревизской сказке. Я привык
ни в чем не отступать от гражданских законов, хотя за это и потерпел
на службе, но уж извините: обязанность для меня дело священное, закон — я немею пред законом.
— Прощайте, миленькие малютки! — сказал Чичиков, увидевши Алкида и Фемистоклюса, которые занимались каким-то деревянным гусаром, у которого уже не было
ни руки,
ни носа. — Прощайте, мои крошки. Вы извините меня, что я не привез вам гостинца, потому что, признаюсь, не знал даже, живете ли вы
на свете, но теперь,
как приеду, непременно привезу. Тебе привезу саблю; хочешь саблю?
Между тем псы заливались всеми возможными голосами: один, забросивши вверх голову, выводил так протяжно и с таким старанием,
как будто за это получал бог знает
какое жалованье; другой отхватывал наскоро,
как пономарь; промеж них звенел,
как почтовый звонок, неугомонный дискант, вероятно молодого щенка, и все это, наконец, повершал бас, может быть, старик, наделенный дюжею собачьей натурой, потому что хрипел,
как хрипит певческий контрабас, когда концерт в полном разливе: тенора поднимаются
на цыпочки от сильного желания вывести высокую ноту, и все, что
ни есть, порывается кверху, закидывая голову, а он один, засунувши небритый подбородок в галстук, присев и опустившись почти до земли, пропускает оттуда свою ноту, от которой трясутся и дребезжат стекла.
Чичиков поблагодарил хозяйку, сказавши, что ему не нужно ничего, чтобы она не беспокоилась
ни о чем, что, кроме постели, он ничего не требует, и полюбопытствовал только знать, в
какие места заехал он и далеко ли отсюда пути к помещику Собакевичу,
на что старуха сказала, что и не слыхивала такого имени и что такого помещика вовсе нет.
— Послушайте, матушка… эх,
какие вы! что ж они могут стоить? Рассмотрите: ведь это прах. Понимаете ли? это просто прах. Вы возьмите всякую негодную, последнюю вещь, например, даже простую тряпку, и тряпке есть цена: ее хоть, по крайней мере, купят
на бумажную фабрику, а ведь это
ни на что не нужно. Ну, скажите сами,
на что оно нужно?
Поставив
на него шкатулку, он несколько отдохнул, ибо чувствовал, что был весь в поту,
как в реке: все, что
ни было
на нем, начиная от рубашки до чулок, все было мокро.
Но господа средней руки, что
на одной станции потребуют ветчины,
на другой поросенка,
на третьей ломоть осетра или какую-нибудь запеканную колбасу с луком и потом
как ни в чем не бывало садятся за стол в
какое хочешь время, и стерляжья уха с налимами и молоками шипит и ворчит у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой с сомовьим плёсом, [Сомовий плёс — «хвост у сома, весь из жира».
Не один господин большой руки пожертвовал бы сию же минуту половину душ крестьян и половину имений, заложенных и незаложенных, со всеми улучшениями
на иностранную и русскую ногу, с тем только, чтобы иметь такой желудок,
какой имеет господин средней руки; но то беда, что
ни за
какие деньги, нижé имения, с улучшениями и без улучшений, нельзя приобресть такого желудка,
какой бывает у господина средней руки.
И что всего страннее, что может только
на одной Руси случиться, он чрез несколько времени уже встречался опять с теми приятелями, которые его тузили, и встречался
как ни в чем не бывало, и он,
как говорится, ничего, и они ничего.
В ту же минуту он предлагал вам ехать куда угодно, хоть
на край света, войти в
какое хотите предприятие, менять все что
ни есть
на все, что хотите.
«Эк его неугомонный бес
как обуял!» — подумал про себя Чичиков и решился во что бы то
ни стало отделаться от всяких бричек, шарманок и всех возможных собак, несмотря
на непостижимую уму бочковатость ребр и комкость лап.
Пропал бы,
как волдырь
на воде, без всякого следа, не оставивши потомков, не доставив будущим детям
ни состояния,
ни честного имени!» Герой наш очень заботился о своих потомках.
Собакевич слушал все по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее
на выражение показалось
на лице его. Казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а,
как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою, что все, что
ни ворочалось
на дне ее, не производило решительно никакого потрясения
на поверхности.
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим
на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.]
как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что не услышит
ни ответа,
ни мнения,
ни подтверждения, но
на которого, однако ж, так устремит взгляд,
как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему
на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
Он был недоволен поведением Собакевича. Все-таки,
как бы то
ни было, человек знакомый, и у губернатора, и у полицеймейстера видались, а поступил
как бы совершенно чужой, за дрянь взял деньги! Когда бричка выехала со двора, он оглянулся назад и увидел, что Собакевич все еще стоял
на крыльце и,
как казалось, приглядывался, желая знать, куда гость поедет.
А уж куды бывает метко все то, что вышло из глубины Руси, где нет
ни немецких,
ни чухонских,
ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой и бойкий русский ум, что не лезет за словом в карман, не высиживает его,
как наседка цыплят, а влепливает сразу,
как пашпорт
на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом,
какой у тебя нос или губы, — одной чертой обрисован ты с ног до головы!
— Да, купчую крепость… — сказал Плюшкин, задумался и стал опять кушать губами. — Ведь вот купчую крепость — всё издержки. Приказные такие бессовестные! Прежде, бывало, полтиной меди отделаешься да мешком муки, а теперь пошли целую подводу круп, да и красную бумажку прибавь, такое сребролюбие! Я не знаю,
как священники-то не обращают
на это внимание; сказал бы какое-нибудь поучение: ведь что
ни говори, а против слова-то Божия не устоишь.
— Пили уже и ели! — сказал Плюшкин. — Да, конечно, хорошего общества человека хоть где узнаешь: он не ест, а сыт; а
как эдакой какой-нибудь воришка, да его сколько
ни корми… Ведь вот капитан — приедет: «Дядюшка, говорит, дайте чего-нибудь поесть!» А я ему такой же дядюшка,
как он мне дедушка. У себя дома есть, верно, нечего, так вот он и шатается! Да, ведь вам нужен реестрик всех этих тунеядцев?
Как же, я,
как знал, всех их списал
на особую бумажку, чтобы при первой подаче ревизии всех их вычеркнуть.
«Вот, посмотри, — говорил он обыкновенно, поглаживая его рукою, —
какой у меня подбородок: совсем круглый!» Но теперь он не взглянул
ни на подбородок,
ни на лицо, а прямо, так,
как был, надел сафьяновые сапоги с резными выкладками всяких цветов,
какими бойко торгует город Торжок благодаря халатным побужденьям русской натуры, и, по-шотландски, в одной короткой рубашке, позабыв свою степенность и приличные средние лета, произвел по комнате два прыжка, пришлепнув себя весьма ловко пяткой ноги.
На дороге ли ты отдал душу Богу, или уходили тебя твои же приятели за какую-нибудь толстую и краснощекую солдатку, или пригляделись лесному бродяге ременные твои рукавицы и тройка приземистых, но крепких коньков, или, может, и сам, лежа
на полатях, думал, думал, да
ни с того
ни с другого заворотил в кабак, а потом прямо в прорубь, и поминай
как звали.
Как бы то
ни было, цель человека все еще не определена, если он не стал наконец твердой стопою
на прочное основание, а не
на какую-нибудь вольнодумную химеру юности.
Дело известное, что мужик:
на новой земле, да заняться еще хлебопашеством, да ничего у него нет,
ни избы,
ни двора, — убежит,
как дважды два, навострит так лыжи, что и следа не отыщешь».
Кто был то, что называют тюрюк, то есть человек, которого нужно было подымать пинком
на что-нибудь; кто был просто байбак, лежавший,
как говорится, весь век
на боку, которого даже напрасно было подымать: не встанет
ни в
каком случае.
И уж
как ни старались потом мужья и родственники примирить их, но нет, оказалось, что все можно сделать
на свете, одного только нельзя: примирить двух дам, поссорившихся за манкировку визита.
Впрочем, если слово из улицы попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь
ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут,
как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя
на даче избу в русском вкусе.
Перед ним стояла не одна губернаторша: она держала под руку молоденькую шестнадцатилетнюю девушку, свеженькую блондинку с тоненькими и стройными чертами лица, с остреньким подбородком, с очаровательно круглившимся овалом лица,
какое художник взял бы в образец для Мадонны и
какое только редким случаем попадается
на Руси, где любит все оказаться в широком размере, всё что
ни есть: и горы и леса и степи, и лица и губы и ноги; ту самую блондинку, которую он встретил
на дороге, ехавши от Ноздрева, когда, по глупости кучеров или лошадей, их экипажи так странно столкнулись, перепутавшись упряжью, и дядя Митяй с дядею Миняем взялись распутывать дело.
Казалось,
как будто он хотел взять их приступом; весеннее ли расположение подействовало
на него, или толкал его кто сзади, только он протеснялся решительно вперед, несмотря
ни на что; откупщик получил от него такой толчок, что пошатнулся и чуть-чуть удержался
на одной ноге, не то бы, конечно, повалил за собою целый ряд; почтмейстер тоже отступился и посмотрел
на него с изумлением, смешанным с довольно тонкой иронией, но он
на них не поглядел; он видел только вдали блондинку, надевавшую длинную перчатку и, без сомнения, сгоравшую желанием пуститься летать по паркету.
Есть случаи, где женщина,
как ни слаба и бессильна характером в сравнении с мужчиною, но становится вдруг тверже не только мужчины, но и всего что
ни есть
на свете.
Какое ни придумай имя, уж непременно найдется в каком-нибудь углу нашего государства, благо велико, кто-нибудь, носящий его, и непременно рассердится не
на живот, а
на смерть, станет говорить, что автор нарочно приезжал секретно, с тем чтобы выведать все, что он такое сам, и в
каком тулупчике ходит, и к
какой Аграфене Ивановне наведывается, и что любит покушать.
— Я сама тоже… Право,
как вообразишь, до чего иногда доходит мода…
ни на что не похоже! Я выпросила у сестры выкройку нарочно для смеху; Меланья моя принялась шить.
Но
как ни исполнен автор благоговения к тем спасительным пользам, которые приносит французский язык России,
как ни исполнен благоговения к похвальному обычаю нашего высшего общества, изъясняющегося
на нем во все часы дня, конечно, из глубокого чувства любви к отчизне, но при всем том никак не решается внести фразу
какого бы
ни было чуждого языка в сию русскую свою поэму.
Попробовали было заикнуться о Наполеоне, но и сами были не рады, что попробовали, потому что Ноздрев понес такую околесину, которая не только не имела никакого подобия правды, но даже просто
ни на что не имела подобия, так что чиновники, вздохнувши, все отошли прочь; один только полицеймейстер долго еще слушал, думая, не будет ли, по крайней мере, чего-нибудь далее, но наконец и рукой махнул, сказавши: «Черт знает что такое!» И все согласились в том, что
как с быком
ни биться, а все молока от него не добиться.
Они подействовали
на него до такой степени, что он, пришедши домой, стал думать, думать и вдруг,
как говорится,
ни с того
ни с другого умер.
Как он
ни горячился, называл их мошенниками, разбойниками, грабителями проезжающих, намекнул даже
на Страшный суд, но кузнецов ничем не пронял: они совершенно выдержали характер — не только не отступились от цены, но даже провозились за работой вместо двух часов целых пять с половиною.
Не шевельнул он
ни глазом,
ни бровью во все время класса,
как ни щипали его сзади;
как только раздавался звонок, он бросался опрометью и подавал учителю прежде всех треух (учитель ходил в треухе); подавши треух, он выходил первый из класса и старался ему попасться раза три
на дороге, беспрестанно снимая шапку.
Когда проносился мимо его богач
на пролетных красивых дрожках,
на рысаках в богатой упряжи, он
как вкопанный останавливался
на месте и потом, очнувшись,
как после долгого сна, говорил: «А ведь был конторщик, волосы носил в кружок!» И все, что
ни отзывалось богатством и довольством, производило
на него впечатление, непостижимое им самим.
Он умел затаить часть деньжонок,
как ни чутко было обоняние наехавшего
на следствие начальства.
Въезд в
какой бы
ни было город, хоть даже в столицу, всегда как-то бледен; сначала все серо и однообразно: тянутся бесконечные заводы да фабрики, закопченные дымом, а потом уже выглянут углы шестиэтажных домов, магазины, вывески, громадные перспективы улиц, все в колокольнях, колоннах, статуях, башнях, с городским блеском, шумом и громом и всем, что
на диво произвела рука и мысль человека.
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли
на него Чичиков или нет, но что до автора, то он
ни в
каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.
На всех их были золотые прорезные кресты, золотыми прорезными цепями прикрепленные к куполам, так что издали сверкало,
как бы
на воздухе,
ни к чему не прикрепленное, висевшее золото.
— Но все же таки… но
как же таки…
как же запропастить себя в деревне?
Какое же общество может быть между мужичьем? Здесь все-таки
на улице попадется навстречу генерал или князь. Захочешь — и сам пройдешь мимо каких-нибудь публичных красивых зданий,
на Неву пойдешь взглянуть, а ведь там, что
ни попадется, все это или мужик, или баба. За что ж себя осудить
на невежество
на всю жизнь свою?
То направлял он прогулку свою по плоской вершине возвышений, в виду расстилавшихся внизу долин, по которым повсюду оставались еще большие озера от разлития воды; или же вступал в овраги, где едва начинавшие убираться листьями дерева отягчены птичьими гнездами, — оглушенный карканьем ворон, разговорами галок и граньями грачей, перекрестными летаньями, помрачавшими небо; или же спускался вниз к поемным местам и разорванным плотинам — глядеть,
как с оглушительным шумом неслась повергаться вода
на мельничные колеса; или же пробирался дале к пристани, откуда неслись, вместе с течью воды, первые суда, нагруженные горохом, овсом, ячменем и пшеницей; или отправлялся в поля
на первые весенние работы глядеть,
как свежая орань черной полосою проходила по зелени, или же
как ловкий сеятель бросал из горсти семена ровно, метко,
ни зернышка не передавши
на ту или другую сторону.
По причине толщины, он уже не мог
ни в
каком случае потонуть и
как бы
ни кувыркался, желая нырнуть, вода бы его все выносила наверх; и если бы село к нему
на спину еще двое человек, он бы,
как упрямый пузырь, остался с ними
на верхушке воды, слегка только под ними покряхтывал да пускал носом и ртом пузыри.
Не тут-то было: хозяин, не говоря
ни слова, положил ему
на тарелку хребтовую часть теленка, жаренного
на вертеле, лучшую часть,
какая ни была, с почками, да и
какого теленка!
2) Оных упомянутых ревижских душ, пришлых, или прибылых, или,
как они неправильно изволили выразиться, умерших, нет налицо таковых, которые бы не были в залоге, ибо все в совокупности не только заложены без изъятия, но и перезаложены, с прибавкой по полутораста рублей
на душу, кроме небольшой деревни Гурмайловка, находящейся в спорном положении по случаю тяжбы с помещиком Предищевым, и потому
ни в продажу,
ни в залог поступить не может».
Как ни был Чичиков груб и неучтив, но Кошкарев, несмотря
на все, был с ним необыкновенно учтив и деликатен.
Как вытерпишь
на собственной коже то да другое, да
как узнаешь, что всякая копейка алтынным гвоздем прибита, да
как перейдешь все мытарства, тогда тебя умудрит и вышколит <так>, что уж не дашь промаха
ни в
каком предприятье и не оборвешься.