Это вам Гусь выправил документик. Ну, знаете, ежели бы вы
не были женщиной, Зоя Денисовна, прямо б сказал, что вы гений.
— Благодарю тебя, мой царь, за все: за твою любовь, за твою красоту, за твою мудрость, к которой ты позволил мне прильнуть устами, как к сладкому источнику. Дай мне поцеловать твои руки, не отнимай их от моего рта до тех пор, пока последнее дыхание не отлетит от меня. Никогда не было и
не будет женщины счастливее меня. Благодарю тебя, мой царь, мой возлюбленный, мой прекрасный. Вспоминай изредка о твоей рабе, о твоей обожженной солнцем Суламифи.
— Вы знали это и мной хотели прикрыть их. Если бы вы
не были женщины, — вскрикнул он, подняв огромный кулак над нею, и, довернувшись, убежал.
Неточные совпадения
Разговор этот происходил утром в праздничный день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения
было много
женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки
не стало.
Но таково
было ослепление этой несчастной
женщины, что она и слышать
не хотела о мерах строгости и даже приезжего чиновника велела перевести из большого блошиного завода в малый.
С полною достоверностью отвечать на этот вопрос, разумеется, нельзя, но если позволительно допустить в столь важном предмете догадки, то можно предположить одно из двух: или что в Двоекурове, при немалом его росте (около трех аршин), предполагался какой-то особенный талант (например, нравиться
женщинам), которого он
не оправдал, или что на него
было возложено поручение, которого он, сробев,
не выполнил.
Как бы то ни
было, нельзя отвергать, что это
была женщина далеко
не дюжинная.
Он
не верит и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает, что я
не брошу сына,
не могу бросить сына, что без сына
не может
быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая
женщина, — это он знает и знает, что я
не в силах
буду сделать этого».