Неточные совпадения
Право, этаких я никогда не видывал:
черные, неестественной величины! пришли, понюхали — и пошли прочь.
Подсмотри в щелку и узнай все, и глаза какие:
черные или нет, и сию же минуту возвращайся назад, слышишь?
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы
почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Хлестаков. Да зачем же?.. А впрочем, тут и
чернила, только бумаги — не знаю… Разве на этом счете?
Здесь много чиновников. Мне кажется, однако ж, они меня принимают за государственного человека. Верно, я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! Напишу-ка я обо всем в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки — пусть-ка он их общелкает хорошенько. Эй, Осип, подай мне бумагу и
чернила!
Хлестаков и Осип с
чернилами и бумагою.
А И.Д. Новик не унывал и все посылал и посылал цензорам горючий материал. Алексей Максимович Горький прислал сюда своего «Буревестника», который был возвращен в редакцию изуродованный донельзя
черными чернилами в отдельных строках и наконец сразу перечеркнутый красными крест-накрест.
«Я б желал, — говорил панегирист, описывая наружность Луизы, — я б желал здесь персону сея прекрасныя дщери знаменитого баронского дома несколько начертить, коли б
черные чернила способного цвета были ея небесную красоту представить: будешь ты, читатель, доволен, коли своему уму представишь одно такое лицо и тело, которых точнейшее изображение имеется без порока, белый цвет в самом высочестве, приятность же преизящную всего света.
Неточные совпадения
Впереди летит — ясным соколом, // Позади летит —
черным вороном, // Впереди летит — не укатится, // Позади летит — не останется… // Лишилась я родителей… // Слыхали ночи темные, // Слыхали ветры буйные // Сиротскую печаль, // А вам нет ну́жды сказывать… // На Демину могилочку // Поплакать я пошла.
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь
черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Сплошная туча
черная // Висела над деревнею.
Он, как водой студеною, // Больную напоил: // Обвеял буйну голову, // Рассеял думы
черные, // Рассудок воротил.
«У нас была оказия, — // Сказал детина с
черными // Большими бакенбардами, — // Так нет ее чудней».