Неточные совпадения
Дело в том, что Обломов накануне получил из деревни, от своего старосты, письмо неприятного содержания. Известно, о каких неприятностях может писать староста: неурожай, недоимки, уменьшение дохода и т. п. Хотя староста и
в прошлом и
в третьем году писал к своему
барину точно такие же письма, но и это последнее письмо подействовало так же сильно, как всякий неприятный сюрприз.
Обломов с упреком поглядел на него, покачал головой и вздохнул, а Захар равнодушно поглядел
в окно и тоже вздохнул.
Барин, кажется, думал: «Ну, брат, ты еще больше Обломов, нежели я сам», а Захар чуть ли не подумал: «Врешь! ты только мастер говорить мудреные да жалкие слова, а до пыли и до паутины тебе и
дела нет».
Тарантьев делал много шума, выводил Обломова из неподвижности и скуки. Он кричал, спорил и составлял род какого-то спектакля, избавляя ленивого
барина самого от необходимости говорить и делать.
В комнату, где царствовал сон и покой, Тарантьев приносил жизнь, движение, а иногда и вести извне. Обломов мог слушать, смотреть, не шевеля пальцем, на что-то бойкое, движущееся и говорящее перед ним. Кроме того, он еще имел простодушие верить, что Тарантьев
в самом
деле способен посоветовать ему что-нибудь путное.
Страстно преданный
барину, он, однако ж, редкий
день в чем-нибудь не солжет ему.
Сверх того, Захар и сплетник.
В кухне,
в лавочке, на сходках у ворот он каждый
день жалуется, что житья нет, что этакого дурного
барина еще и не слыхано: и капризен-то он, и скуп, и сердит, и что не угодишь ему ни
в чем, что, словом, лучше умереть, чем жить у него.
— Да как это язык поворотился у тебя? — продолжал Илья Ильич. — А я еще
в плане моем определил ему особый дом, огород, отсыпной хлеб, назначил жалованье! Ты у меня и управляющий, и мажордом, и поверенный по
делам! Мужики тебе
в пояс; все тебе: Захар Трофимыч да Захар Трофимыч! А он все еще недоволен,
в «другие» пожаловал! Вот и награда! Славно
барина честит!
Пекли исполинский пирог, который сами
господа ели еще на другой
день; на третий и четвертый
день остатки поступали
в девичью; пирог доживал до пятницы, так что один совсем черствый конец, без всякой начинки, доставался,
в виде особой милости, Антипу, который, перекрестясь, с треском неустрашимо разрушал эту любопытную окаменелость, наслаждаясь более сознанием, что это господский пирог, нежели самым пирогом, как археолог, с наслаждением пьющий дрянное вино из черепка какой-нибудь тысячелетней посуды.
Дома отчаялись уже видеть его, считая погибшим; но при виде его, живого и невредимого, радость родителей была неописанна. Возблагодарили
Господа Бога, потом напоили его мятой, там бузиной, к вечеру еще малиной, и продержали
дня три
в постели, а ему бы одно могло быть полезно: опять играть
в снежки…
Да и Василиса не поверила, — скороговоркой продолжала она, — она еще
в успеньев
день говорила ей, а Василисе рассказывала сама няня, что барышня и не думает выходить замуж, что статочное ли
дело, чтоб ваш
барин давно не нашел себе невесты, кабы захотел жениться, и что еще недавно она видела Самойлу, так тот даже смеялся этому: какая, дескать, свадьба?
Бог знает, где он бродил, что делал целый
день, но домой вернулся поздно ночью. Хозяйка первая услыхала стук
в ворота и лай собаки и растолкала от сна Анисью и Захара, сказав, что
барин воротился.
— У нас,
в Обломовке, этак каждый праздник готовили, — говорил он двум поварам, которые приглашены были с графской кухни, — бывало, пять пирожных подадут, а соусов что, так и не пересчитаешь! И целый
день господа-то кушают, и на другой
день. А мы
дней пять доедаем остатки. Только доели, смотришь, гости приехали — опять пошло, а здесь раз
в год!
— Нет, нет, Боже сохрани! Все испортишь, кум: скажет, что принудили, пожалуй, упомянет про побои, уголовное
дело. Нет, это не годится! А вот что можно; предварительно закусить с ним и выпить; он смородиновку-то любит. Как
в голове зашумит, ты и мигни мне: я и войду с письмецом-то. Он и не посмотрит сумму, подпишет, как тогда контракт, а после поди, как у маклера будет засвидетельствовано, допрашивайся! Совестно будет этакому
барину сознаваться, что подписал
в нетрезвом виде; законное
дело!
Анисью, которую он однажды застал там, он обдал таким презрением, погрозил так серьезно локтем
в грудь, что она боялась заглядывать к нему. Когда
дело было перенесено
в высшую инстанцию, на благоусмотрение Ильи Ильича,
барин пошел было осмотреть и распорядиться как следует, построже, но, всунув
в дверь к Захару одну голову и поглядев с минуту на все, что там было, он только плюнул и не сказал ни слова.
И только эта догадка озарила ее, Анисья летела уже на извозчике за доктором, а хозяйка обложила голову ему льдом и разом вытащила из заветного шкафчика все спирты, примочки — все, что навык и наслышка указывали ей употребить
в дело. Даже Захар успел
в это время надеть один сапог и так, об одном сапоге, ухаживал вместе с доктором, хозяйкой и Анисьей около
барина.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (
в недоумении расставляет руки). Как же это,
господа? Как это,
в самом
деле, мы так оплошали?
Трубят рога охотничьи, // Помещик возвращается // С охоты. Я к нему: // «Не выдай! Будь заступником!» // —
В чем
дело? — Кликнул старосту // И мигом порешил: // — Подпаска малолетнего // По младости, по глупости // Простить… а бабу дерзкую // Примерно наказать! — // «Ай,
барин!» Я подпрыгнула: // «Освободил Федотушку! // Иди домой, Федот!»
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни
день, // Через деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит
в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на
барина // Не работал мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!
— Певец Ново-Архангельской, // Его из Малороссии // Сманили
господа. // Свезти его
в Италию // Сулились, да уехали… // А он бы рад-радехонек — // Какая уж Италия? — // Обратно
в Конотоп, // Ему здесь делать нечего… // Собаки дом покинули // (Озлилась круто женщина), // Кому здесь
дело есть? // Да у него ни спереди, // Ни сзади… кроме голосу… — // «Зато уж голосок!»
Барин в овраге всю ночь пролежал, // Стонами птиц и волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. //
Барин вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — // Будешь ты,
барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить до судного
дня!