«Заложили серебро? И у них
денег нет!» — подумал Обломов, с ужасом поводя глазами по стенам и останавливая их на носу Анисьи, потому что на другом остановить их было не на чем. Она как будто и говорила все это не ртом, а носом.
«Жених, жених!» — написано у всех на лбу, а он еще не просил согласия тетки, у него ни гроша
денег нет, и он не знает, когда будут, не знает даже, сколько он получит дохода с деревни в нынешнем году; дома в деревне нет — хорош жених!
Обломов отдал хозяйке все деньги, оставленные ему братцем на прожиток, и она, месяца три-четыре, без памяти по-прежнему молола пудами кофе, толкла корицу, жарила телятину и индеек, и делала это до последнего дня, в который истратила последние семь гривен и пришла к нему сказать, что у ней
денег нет.
Он три раза перевернулся на диване от этого известия, потом посмотрел в ящик к себе: и у него ничего не было. Стал припоминать, куда их дел, и ничего не припомнил; пошарил на столе рукой, нет ли медных денег, спросил Захара, тот и во сне не видал. Она пошла к братцу и наивно сказала, что в доме
денег нет.
Неточные совпадения
— Ну, ты никогда этак не кончишь, — сказал Илья Ильич, — поди-ка к себе, а счеты подай мне завтра, да позаботься о бумаге и чернилах… Этакая куча
денег! Говорил, чтоб понемножку платить, —
нет, норовит все вдруг… народец!
— Что ж все?
Денег, что ли,
нет?
— Да, да, вот денег-то в самом деле
нет, — живо заговорил Обломов, обрадовавшись этому самому естественному препятствию, за которое он мог спрятаться совсем с головой. — Вы посмотрите-ка, что мне староста пишет… Где письмо, куда я его девал? Захар!
— Как не жизнь! Чего тут
нет? Ты подумай, что ты не увидал бы ни одного бледного, страдальческого лица, никакой заботы, ни одного вопроса о сенате, о бирже, об акциях, о докладах, о приеме у министра, о чинах, о прибавке столовых
денег. А всё разговоры по душе! Тебе никогда не понадобилось бы переезжать с квартиры — уж это одно чего стоит! И это не жизнь?
— Да где я возьму? У меня
нет денег! — возразил Обломов, ходя по комнате. — Нужно мне очень вашей репы да капусты!
— Куда это у нас все
деньги вышли? Ведь денег-то
нет у нас! — спросил он.
Подарок! А у него двести рублей в кармане! Если
деньги и пришлют, так к Рождеству, а может быть, и позже, когда продадут хлеб, а когда продадут, сколько его там и как велика сумма выручена будет — все это должно объяснить письмо, а письма
нет. Как же быть-то? Прощай, двухнедельное спокойствие!
Теперь же
денег наличных
нет ни гроша.
«Как можно! А как не отдашь в срок? если дела пойдут плохо, тогда подадут ко взысканию, и имя Обломова, до сих пор чистое, неприкосновенное…» Боже сохрани! Тогда прощай его спокойствие, гордость…
нет,
нет! Другие займут да потом и мечутся, работают, не спят, точно демона впустят в себя. Да, долг — это демон, бес, которого ничем не изгонишь, кроме
денег!
— Если даже я и поеду, — продолжал Обломов, — то ведь решительно из этого ничего не выйдет: я толку не добьюсь; мужики меня обманут; староста скажет, что хочет, — я должен верить всему;
денег даст, сколько вздумает. Ах, Андрея
нет здесь: он бы все уладил! — с огорчением прибавил он.
— Да, — начал он говорить медленно, почти заикаясь, — видеться изредка; вчера опять заговорили у нас даже на хозяйской половине… а я не хочу этого… Как только все дела устроятся, поверенный распорядится стройкой и привезет
деньги… все это кончится в какой-нибудь год… тогда
нет более разлуки, мы скажем все тетке, и… и…
У тебя останутся бумажки, а денег-то
нет.
Г-жа Простакова. Не трудись по-пустому, друг мой! Гроша не прибавлю; да и не за что. Наука не такая. Лишь тебе мученье, а все, вижу, пустота.
Денег нет — что считать? Деньги есть — сочтем и без Пафнутьича хорошохонько.
Красавина. Так вот и не счесть. Посчитают-посчитают, да и бросят. Ты думаешь, считать-то легко? Это, матушка, всем вам кажется, у кого
денег нет. А поди-ка попробуй! Нет, матушка, счет мудреное дело. И чиновники-то, которые при этом приставлены, и те, кто до сколька умеет, до столька и считает: потому у них и чины разные. Твой Михайло до сколька умеет?
Неточные совпадения
Хлестаков. Сделайте милость, Артемий Филиппович, со мной странный случай: в дороге совершенно издержался.
Нет ли у вас
денег взаймы — рублей четыреста?
Хлестаков. Да что? мне
нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу
деньги, но у меня теперь
нет. Я потому и сижу здесь, что у меня
нет ни копейки.
Нет хлеба — у кого-нибудь // Попросит, а за соль // Дать надо
деньги чистые, // А их по всей вахлачине, // Сгоняемой на барщину, // По году гроша не было!
По моему расчету, не тот богат, который отсчитывает
деньги, чтоб прятать их в сундук, а тот, который отсчитывает у себя лишнее, чтоб помочь тому, у кого
нет нужного.
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове
нет. Умны будут — без него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Видал я молодцов в золотых кафтанах, да с свинцовой головою.
Нет, мой друг! Наличные
деньги — не наличные достоинства. Золотой болван — все болван.