Неточные совпадения
Так совершил свое учебное поприще Обломов. То число, в которое он выслушал последнюю лекцию, и
было геркулесовыми столпами его учености. Начальник заведения подписью своею на аттестате, как прежде учитель ногтем на книге, провел черту, за которую герой наш не
считал уже нужным простирать свои ученые стремления.
Получая, без всяких лукавых ухищрений, с имения столько дохода, сколько нужно
было ему, чтоб каждый день обедать и ужинать без меры, с семьей и разными гостями, он благодарил Бога и
считал грехом стараться приобретать больше.
Он бы не задумался сгореть или утонуть за него, не
считая этого подвигом, достойным удивления или каких-нибудь наград. Он смотрел на это, как на естественное, иначе
быть не могущее дело, или, лучше сказать, никак не смотрел, а поступал так, без всяких умозрений.
Илья Ильич знал уже одно необъятное достоинство Захара — преданность к себе, и привык к ней,
считая также, с своей стороны, что это не может и не должно
быть иначе; привыкши же к достоинству однажды навсегда, он уже не наслаждался им, а между тем не мог, и при своем равнодушии к всему, сносить терпеливо бесчисленных мелких недостатков Захара.
Захару он тоже надоедал собой. Захар, отслужив в молодости лакейскую службу в барском доме,
был произведен в дядьки к Илье Ильичу и с тех пор начал
считать себя только предметом роскоши, аристократическою принадлежностью дома, назначенною для поддержания полноты и блеска старинной фамилии, а не предметом необходимости. От этого он, одев барчонка утром и раздев его вечером, остальное время ровно ничего не делал.
— Ну, сколько ж это
будет всего,
считай! — говорил Илья Ильич и сам начал
считать.
Илья Иванович иногда возьмет и книгу в руки — ему все равно, какую-нибудь. Он и не подозревал в чтении существенной потребности, а
считал его роскошью, таким делом, без которого легко и обойтись можно, так точно, как можно иметь картину на стене, можно и не иметь, можно пойти прогуляться, можно и не пойти: от этого ему все равно, какая бы ни
была книга; он смотрел на нее, как на вещь, назначенную для развлечения, от скуки и от нечего делать.
Дома отчаялись уже видеть его,
считая погибшим; но при виде его, живого и невредимого, радость родителей
была неописанна. Возблагодарили Господа Бога, потом
напоили его мятой, там бузиной, к вечеру еще малиной, и продержали дня три в постели, а ему бы одно могло
быть полезно: опять играть в снежки…
Она вспомнила предсказания Штольца: он часто говорил ей, что она не начинала еще жить, и она иногда обижалась, зачем он
считает ее за девочку, тогда как ей двадцать лет. А теперь она поняла, что он
был прав, что она только что начала жить.
Приход его, досуги, целые дни угождения она не
считала одолжением, лестным приношением любви, любезностью сердца, а просто обязанностью, как будто он
был ее брат, отец, даже муж: а это много, это все. И сама, в каждом слове, в каждом шаге с ним,
была так свободна и искренна, как будто он имел над ней неоспоримый вес и авторитет.
Она бы потосковала еще о своей неудавшейся любви, оплакала бы прошедшее, похоронила бы в душе память о нем, потом… потом, может
быть, нашла бы «приличную партию», каких много, и
была бы хорошей, умной, заботливой женой и матерью, а прошлое
сочла бы девической мечтой и не прожила, а протерпела бы жизнь. Ведь все так делают!
— Подумаешь, — сказал он, — что мы живем в то время, когда не
было почт, когда люди, разъехавшись в разные стороны,
считали друг друга погибшими и в самом деле пропадали без вести.
Дети ее пристроились, то
есть Ванюша кончил курс наук и поступил на службу; Машенька вышла замуж за смотрителя какого-то казенного дома, а Андрюшу выпросили на воспитание Штольц и жена и
считают его членом своего семейства. Агафья Матвеевна никогда не равняла и не смешивала участи Андрюши с судьбою первых детей своих, хотя в сердце своем, может
быть бессознательно, и давала им всем равное место. Но воспитание, образ жизни, будущую жизнь Андрюши она отделяла целой бездной от жизни Ванюши и Машеньки.
— Но как могли вы, — вскричал я, весь вспыхнув, — как могли вы, подозревая даже хоть на каплю, что я знаю о связи Лизы с князем, и видя, что я в то же время беру у князя деньги, — как могли вы говорить со мной, сидеть со мной, протягивать мне руку, — мне, которого вы же должны
были считать за подлеца, потому что, бьюсь об заклад, вы наверно подозревали, что я знаю все и беру у князя за сестру деньги зазнамо!
В глубине, в самой глубине души он знал, что поступил так скверно, подло, жестоко, что ему, с сознанием этого поступка, нельзя не только самому осуждать кого-нибудь, но смотреть в глаза людям, не говоря уже о том, чтобы считать себя прекрасным, благородным, великодушным молодым человеком, каким он считал себя. А ему нужно
было считать себя таким для того, чтобы продолжать бодро и весело жить. А для этого было одно средство: не думать об этом. Так он и сделал.
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так
считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. //
Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Милон. Это его ко мне милость. В мои леты и в моем положении
было бы непростительное высокомерие
считать все то заслуженным, чем молодого человека ободряют достойные люди.
Дворянин, например,
считал бы за первое бесчестие не делать ничего, когда
есть ему столько дела:
есть люди, которым помогать;
есть отечество, которому служить.
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не
было о нем ни слуху, ни вести, то мы и
считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Г-жа Простакова. Не трудись по-пустому, друг мой! Гроша не прибавлю; да и не за что. Наука не такая. Лишь тебе мученье, а все, вижу, пустота. Денег нет — что
считать? Деньги
есть —
сочтем и без Пафнутьича хорошохонько.