Неточные совпадения
Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и почти всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги
едут по мосту. Никогда
не стеснялся он ничьим присутствием и в карман за словом
не ходил и вообще постоянно был груб в обращении со всеми,
не исключая и приятелей, как будто
давал чувствовать, что, заговаривая с человеком, даже обедая или ужиная у него, он делает ему большую честь.
— Теперь мне еще рано
ехать, — отвечал Илья Ильич, — прежде
дай кончить план преобразований, которые я намерен ввести в имение… Да знаешь ли что, Михей Андреич? — вдруг сказал Обломов. — Съезди-ка ты. Дело ты знаешь, места тебе тоже известны; а я бы
не пожалел издержек.
Ему представлялись даже знакомые лица и мины их при разных обрядах, их заботливость и суета.
Дайте им какое хотите щекотливое сватовство, какую хотите торжественную свадьбу или именины — справят по всем правилам, без малейшего упущения. Кого где посадить, что и как подать, кому с кем
ехать в церемонии, примету ли соблюсти — во всем этом никто никогда
не делал ни малейшей ошибки в Обломовке.
Притом тетка слышала, как Штольц накануне отъезда говорил Ольге, чтоб она
не давала дремать Обломову, чтоб запрещала спать, мучила бы его, тиранила,
давала ему разные поручения — словом, распоряжалась им. И ее просил
не выпускать Обломова из вида, приглашать почаще к себе, втягивать в прогулки, поездки, всячески шевелить его, если б он
не поехал за границу.
«Ах, скорей бы кончить да сидеть с ней рядом,
не таскаться такую
даль сюда! — думал он. — А то после такого лета да еще видеться урывками, украдкой, играть роль влюбленного мальчика… Правду сказать, я бы сегодня
не поехал в театр, если б уж был женат: шестой раз слышу эту оперу…»
— Если даже я и
поеду, — продолжал Обломов, — то ведь решительно из этого ничего
не выйдет: я толку
не добьюсь; мужики меня обманут; староста скажет, что хочет, — я должен верить всему; денег
даст, сколько вздумает. Ах, Андрея нет здесь: он бы все уладил! — с огорчением прибавил он.
— Ну, полно,
не бродяжничай и
не пьянствуй, приходи ко мне, я тебе угол
дам, в деревню
поедем — слышишь?
Неточные совпадения
— потому что, случится,
поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому
не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус
не дуешь. Обедаешь где-нибудь у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
— Такую
даль мы
ехали! // Иди! — сказал Филиппушка. — //
Не стану обижать! —
Она
поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно,
не вставал. Она будет иметь в руках деньги, которые
даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и,
не поднимая вуаля, скажет, что она от крестного отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати сына. Она
не приготовила только тех слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего
не могла придумать.
Содержание было то самое, как он ожидал, но форма была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна, доктор говорит, что может быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара
не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего дня, вчера и теперь посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела
ехать, но раздумала, зная, что это будет тебе неприятно.
Дай ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».
— А, и вы тут, — сказала она, увидав его. — Ну, что ваша бедная сестра? Вы
не смотрите на меня так, — прибавила она. — С тех пор как все набросились на нее, все те, которые хуже ее во сто тысяч раз, я нахожу, что она сделала прекрасно. Я
не могу простить Вронскому, что он
не дал мне знать, когда она была в Петербурге. Я бы
поехала к ней и с ней повсюду. Пожалуйста, передайте ей от меня мою любовь. Ну, расскажите же мне про нее.