Неточные совпадения
— Что ж делать! Надо работать, коли
деньги берешь. Летом отдохну: Фома Фомич обещает выдумать командировку нарочно для меня… вот, тут получу прогоны на пять лошадей, суточных
рубля по три в сутки, а потом награду…
Он имеет своего какого-то дохода
рублей триста в год, и сверх того он служит в какой-то неважной должности и получает неважное жалованье: нужды не терпит и
денег ни у кого не занимает, а занять у него и подавно в голову никому не приходит.
Ну, велики ли
деньги пятьдесят
рублей?
— Двести пять
рублей семьдесят две копейки, — сказал Захар, сосчитав. —
Денег пожалуйте.
— Вот избаловался-то человек: с квартиры тяжело съехать! — с удивлением произнес Штольц. — Кстати, о
деньгах: много их у тебя? Дай мне
рублей пятьсот: надо сейчас послать; завтра из нашей конторы возьму…
Обломов вынул бумажник и счел
деньги; всего триста пять
рублей. Он обомлел.
«Куда ж я дел
деньги? — с изумлением, почти с ужасом спросил самого себя Обломов. — В начале лета из деревни прислали тысячу двести
рублей, а теперь всего триста!»
— В самом деле, — обрадовался Обломов, вспомнив про эти
деньги. — Так вот, извозчику тридцать да, кажется, двадцать пять
рублей Тарантьеву… Еще куда?
— А издержки какие? — продолжал Обломов. — А
деньги где? Ты видел, сколько у меня
денег? — почти грозно спросил Обломов. — А квартира где? Здесь надо тысячу
рублей заплатить, да нанять другую, три тысячи дать, да на отделку сколько! А там экипаж, повар, на прожиток! Где я возьму?
Подарок! А у него двести
рублей в кармане! Если
деньги и пришлют, так к Рождеству, а может быть, и позже, когда продадут хлеб, а когда продадут, сколько его там и как велика сумма выручена будет — все это должно объяснить письмо, а письма нет. Как же быть-то? Прощай, двухнедельное спокойствие!
— Это, например, мошенник какой-нибудь выдумает делать несгораемые домы и возьмется город построить: нужны
деньги, он и пустит в продажу бумажки, положим, по пятьсот
рублей, а толпа олухов и покупает, да и перепродает друг другу.
— А куда вы с вельможей ухлопали тысячу
рублей, что я дал ему на прожитье? — спросил он. — Где же я
денег возьму? Ты знаешь, я в законный брак вступаю: две семьи содержать не могу, а вы с барином-то по одежке протягивайте ножки.
Он стал давать по пятидесяти
рублей в месяц еще, предположив взыскать эти
деньги из доходов Обломова третьего года, но при этом растолковал и даже побожился сестре, что больше ни гроша не положит, и рассчитал, какой стол должны они держать, как уменьшить издержки, даже назначил, какие блюда когда готовить, высчитал, сколько она может получить за цыплят, за капусту, и решил, что со всем этим можно жить припеваючи.
— Вот четыреста шестьдесят три
рубля денег — это ваши. В марте мужики принесли за хлеб. Тут по счетам увидите, сколько внесено в приказ, сколько отдано за постройку и починку служб, за новый забор, жалованье Савелью — все есть.
Этому чиновнику посылают еще сто
рублей деньгами к Пасхе, столько-то раздать у себя в деревне старым слугам, живущим на пенсии, а их много, да мужичкам, которые то ноги отморозили, ездивши по дрова, то обгорели, суша хлеб в овине, кого в дугу согнуло от какой-то лихой болести, так что спины не разогнет, у другого темная вода закрыла глаза.
Неточные совпадения
Хлестаков. Сделайте милость, Артемий Филиппович, со мной странный случай: в дороге совершенно издержался. Нет ли у вас
денег взаймы —
рублей четыреста?
Хлестаков. Ну, все равно. Я ведь только так. Хорошо, пусть будет шестьдесят пять
рублей. Это все равно. (Принимает
деньги.)
Солдат опять с прошением. // Вершками раны смерили // И оценили каждую // Чуть-чуть не в медный грош. // Так мерил пристав следственный // Побои на подравшихся // На рынке мужиках: // «Под правым глазом ссадина // Величиной с двугривенный, // В средине лба пробоина // В целковый. Итого: // На
рубль пятнадцать с
деньгою // Побоев…» Приравняем ли // К побоищу базарному // Войну под Севастополем, // Где лил солдатик кровь?
«Я вас не держу, — мог сказать он. — Вы можете итти куда хотите. Вы не хотели разводиться с вашим мужем, вероятно, чтобы вернуться к нему. Вернитесь. Если вам нужны
деньги, я дам вам. Сколько нужно вам
рублей?»
Дома Кузьма передал Левину, что Катерина Александровна здоровы, что недавно только уехали от них сестрицы, и подал два письма. Левин тут же, в передней, чтобы потом не развлекаться, прочел их. Одно было от Соколова, приказчика. Соколов писал, что пшеницу нельзя продать, дают только пять с половиной
рублей, а
денег больше взять неоткудова. Другое письмо было от сестры. Она упрекала его за то, что дело ее всё еще не было сделано.