Неточные совпадения
В ноябре начинается снег и мороз, который к Крещенью усиливается до того, что крестьянин, выйдя на минуту из избы, воротится непременно
с инеем на бороде; а в феврале чуткий
нос уж чувствует в воздухе мягкое веянье близкой весны.
Изредка кто-нибудь вдруг поднимет со сна голову, посмотрит бессмысленно,
с удивлением, на обе стороны и перевернется на другой бок или, не открывая глаз, плюнет спросонья и, почавкав губами или поворчав что-то под
нос себе, опять заснет.
Вдруг Илья Иванович остановился посреди комнаты
с встревоженным видом, держась за кончик
носа.
— Все путаю! — сказал Илья Иванович. — Где тут упомнить: то сбоку
нос чешется, то
с конца, то брови…
Двери размахиваются, и толпа мужиков, баб, мальчишек вторгается в сад. В самом деле, привели Андрея — но в каком виде: без сапог,
с разорванным платьем и
с разбитым
носом или у него самого, или у другого мальчишки.
Другой, Мишель, только лишь познакомился
с Андрюшей, как поставил его в позицию и начал выделывать удивительные штуки кулаками, попадая ими Андрюше то в
нос, то в брюхо, потом сказал, что это английская драка.
Дня через три Андрей, на основании только деревенской свежести и
с помощью мускулистых рук, разбил ему
нос и по английскому, и по русскому способу, без всякой науки, и приобрел авторитет у обоих князей.
Он даже отер лицо платком, думая, не выпачкан ли у него
нос, трогал себя за галстук, не развязался ли: это бывает иногда
с ним; нет, все, кажется, в порядке, а она смотрит!
«Я соблазнитель, волокита! Недостает только, чтоб я, как этот скверный старый селадон,
с маслеными глазами и красным
носом, воткнул украденный у женщины розан в петлицу и шептал на ухо приятелю о своей победе, чтоб… чтоб… Ах, Боже мой, куда я зашел! Вот где пропасть! И Ольга не летает высоко над ней, она на дне ее… за что, за что…»
«Заложили серебро? И у них денег нет!» — подумал Обломов,
с ужасом поводя глазами по стенам и останавливая их на
носу Анисьи, потому что на другом остановить их было не на чем. Она как будто и говорила все это не ртом, а
носом.
— Как можно говорить, чего нет? — договаривала Анисья, уходя. — А что Никита сказал, так для дураков закон не писан. Мне самой и в голову-то не придет; день-деньской маешься, маешься — до того ли? Бог знает, что это! Вот образ-то на стене… — И вслед за этим говорящий
нос исчез за дверь, но говор еще слышался
с минуту за дверью.
Опять полились на Захара «жалкие» слова, опять Анисья заговорила
носом, что «она в первый раз от хозяйки слышит о свадьбе, что в разговорах
с ней даже помину не было, да и свадьбы нет, и статочное ли дело? Это выдумал, должно быть, враг рода человеческого, хоть сейчас сквозь землю провалиться, и что хозяйка тоже готова снять образ со стены, что она про Ильинскую барышню и не слыхивала, а разумела какую-нибудь другую невесту…».
Он накрепко наказал Захару не сметь болтать
с Никитой и опять глазами проводил последнего до калитки, а Анисье погрозил пальцем, когда она показала было
нос из кухни и что-то хотела спросить Никиту.
Как там отец его, дед, дети, внучата и гости сидели или лежали в ленивом покое, зная, что есть в доме вечно ходящее около них и промышляющее око и непокладные руки, которые обошьют их, накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют им глаза, так и тут Обломов, сидя и не трогаясь
с дивана, видел, что движется что-то живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветр из концов в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него на столе, а белье его будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно будет угадано и принесено ему под
нос, не
с ленью, не
с грубостью, не грязными руками Захара, а
с бодрым и кротким взглядом,
с улыбкой глубокой преданности, чистыми, белыми руками и
с голыми локтями.
— Да, я кокетничала
с ним, водила за
нос, сделала несчастным… потом, по вашему мнению, принимаюсь за вас! — произнесла она сдержанным голосом, и в голосе ее опять закипели слезы обиды.
— Говори, пожалуйста, вслух, Андрей! Терпеть не могу, когда ты ворчишь про себя! — жаловалась она, — я насказала ему глупостей, а он повесил голову и шепчет что-то под
нос! Мне даже страшно
с тобой, здесь, в темноте…
Она быстро поставила кофейник на стол, схватила
с пола Андрюшу и тихонько посадила его на диван к Илье Ильичу. Ребенок пополз по нем, добрался до лица и схватил за
нос.
Так они прошли первый ряд. И длинный ряд этот показался особенно труден Левину; но зато, когда ряд был дойден, и Тит, вскинув на плечо косу, медленными шагами пошел заходить по следам, оставленным его каблуками по прокосу, и Левин точно так же пошел по своему прокосу. Несмотря на то, что пот катил градом по его лицу и капал
с носа и вся спина его была мокра, как вымоченная в воде, — ему было очень хорошо. В особенности радовало его то, что он знал теперь, что выдержит.
Неточные совпадения
Бобчинский. Ничего, ничего-с, без всякого-с помешательства, только сверх
носа небольшая нашлепка! Я забегу к Христиану Ивановичу: у него-с есть пластырь такой, так вот оно и пройдет.
Квартальные отворяют обе половинки дверей. Входит Хлестаков; за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, Добчинскии и Бобчинский
с пластырем на
носу. Городничий указывает квартальным на полу бумажку — они бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах.
Питался больше рыбою; // Сидит на речке
с удочкой // Да сам себя то по
носу, // То по лбу — бац да бац!
— Смотри, не хвастай силою, — // Сказал мужик
с одышкою, // Расслабленный, худой // (
Нос вострый, как у мертвого, // Как грабли руки тощие, // Как спицы ноги длинные, // Не человек — комар).
Началось
с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака
с колокольным звоном встречали, потом щуку
с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на
носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.