Неточные совпадения
— Здесь свежо! —
заметила она, делая
движение плечами, — надо велеть затопить камин…
— Опять! Вот вы какие: сами затеяли разговор, а теперь выдумали, что люблю. Уж и люблю! Он и мечтать не
смеет! Любить — как это можно! Что еще бабушка скажет? — прибавила она, рассеянно играя бородой Райского и не подозревая, что пальцы ее, как змеи, ползали по его нервам, поднимали в нем тревогу, зажигали огонь в крови, туманили рассудок. Он пьянел с каждым
движением пальцев.
— Не лгите! — перебила она. — Если вам удается
замечать каждый мой шаг и
движение, то и мне позвольте чувствовать неловкость такого наблюдения: скажу вам откровенно — это тяготит меня. Это какая-то неволя, тюрьма. Я, слава Богу, не в плену у турецкого паши…
Он смеялся над своим увлечением, грозившим ему, по-видимому, серьезной страстью, упрекал себя в настойчивом преследовании Веры и стыдился, что даже посторонний свидетель, Марк,
заметил облака на его лице, нервную раздражительность в словах и
движениях, до того очевидную, что мог предсказать ему страсть.
И не одному только ревниво-наблюдательному взгляду Райского или заботливому вниманию бабушки, но и равнодушному свидетелю нельзя было не
заметить, что и лицо, и фигура, и
движения «лесничего» были исполнены глубокой симпатии к Вере, сдерживаемой каким-то трогательным уважением.
— Да, я не
смел вас спросить об этом, — вежливо вмешался Тит Никоныч, — но с некоторых пор (при этом Вера сделала
движение плечами) нельзя не
заметить, что вы, Вера Васильевна, изменились… как будто похудели… и бледны немножко… Это к вам очень, очень идет, — любезно прибавил он, — но при этом надо обращать внимание на то, не суть ли это признаки болезни?
Она была бледнее прежнего, в глазах ее было меньше блеска, в
движениях меньше живости. Все это могло быть следствием болезни, скоро захваченной горячки; так все и полагали вокруг. При всех она держала себя обыкновенно, шила, порола, толковала со швеями, писала реестры, счеты, исполняла поручения бабушки. И никто ничего не
замечал.
Оба молчали. Она пока украдкой взглядывала на него и
замечала перемены, какие произошли в нем в эти две-три недели: как осанка у него стала не так горда и бодра, как тускло смотрит он в иные минуты, как стали медленны его
движения. И похудел он, и побледнел.
Это было тихое, устойчивое нарастание жизненных сил, плавно уносившее меня вместе с окружающим мирком, а берега стороннего необъятного мира, по которым можно было бы
заметить движение, мне тогда не были видны…
— Как не будет? напротив, генерал сейчас опять пошел на вышку. Еще полк пришел. Да вот она, слышите? опять пошла ружейная. Вы не ходите. Зачем вам? — прибавил офицер,
заметив движение, которое сделал Калугин.
Неточные совпадения
«Не может быть, чтоб это страшное тело был брат Николай», подумал Левин. Но он подошел ближе, увидал лицо, и сомнение уже стало невозможно. Несмотря на страшное изменение лица, Левину стòило взглянуть в эти живые поднявшиеся на входившего глаза,
заметить легкое
движение рта под слипшимися усами, чтобы понять ту страшную истину, что это мертвое тело было живой брат.
Взойдя наверх одеться для вечера и взглянув в зеркало, она с радостью
заметила, что она в одном из своих хороших дней и в полном обладании всеми своими силами, а это ей так нужно было для предстоящего: она чувствовала в себе внешнюю тишину и свободную грацию
движений.
— Не обращайте внимания, — сказала Лидия Ивановна и легким
движением подвинула стул Алексею Александровичу. — Я
замечала… — начала она что-то, как в комнату вошел лакей с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала записку и, извинившись, с чрезвычайною быстротой написала и отдала ответ и вернулась к столу. — Я
замечала, — продолжала она начатый разговор, — что Москвичи, в особенности мужчины, самые равнодушные к религии люди.
― Прежде чем начать говорить о моем деле, ― сказал Алексей Александрович, удивленно проследив глазами за
движением адвоката, ― я должен
заметить, что дело, о котором я имею говорить с вами, должно быть тайной.
Чичиков, вынув из кармана бумажку, положил ее перед Иваном Антоновичем, которую тот совершенно не
заметил и накрыл тотчас ее книгою. Чичиков хотел было указать ему ее, но Иван Антонович
движением головы дал знать, что не нужно показывать.