Она ловит его за уши, дерет, щиплет
за щеки, отталкивает, наконец кликнет толсторукую и толстобедрую ключницу Мавру и велит оттащить прочь «волчонка».
Неточные совпадения
Когда утром убирали со стола кофе, в комнату вваливалась здоровая баба, с необъятными красными
щеками и вечно смеющимся — хоть бей ее — ртом: это нянька внучек, Верочки и Марфеньки.
За ней входила лет двенадцати девчонка, ее помощница. Приводили детей завтракать в комнату к бабушке.
— Что вы это ему говорите: он еще дитя! — полугневно заметила бабушка и стала прощаться. Полина Карповна извинялась, что муж в палате, обещала приехать сама, а в заключение взяла руками Райского
за обе
щеки и поцеловала в лоб.
Тела почти совсем было не видно, только впалые глаза неестественно блестели да нос вдруг резким горбом выходил из чащи, а концом опять упирался в волосы,
за которыми не видать было ни
щек, ни подбородка, ни губ.
И вдруг из-за скал мелькнул яркий свет, задрожали листы на деревьях, тихо зажурчали струи вод. Кто-то встрепенулся в ветвях, кто-то пробежал по лесу; кто-то вздохнул в воздухе — и воздух заструился, и луч озолотил бледный лоб статуи; веки медленно открылись, и искра пробежала по груди, дрогнуло холодное тело, бледные
щеки зардели, лучи упали на плечи.
Все засмеялись. Райский поцеловал ее в обе
щеки, взял
за талию, и она одолела смущение и вдруг решительно отвечала на его поцелуй, и вся робость слетела с лица.
Он подошел, взял ее
за руку и поцеловал. Она немного подалась назад и чуть-чуть повернула лицо в сторону, так, что губы его встретили
щеку, а не рот.
Ей не хотелось говорить. Он взял ее
за руку и пожал; она отвечала на пожатие; он поцеловал ее в
щеку, она обернулась к нему, губы их встретились, и она поцеловала его — и все не выходя из задумчивости. И этот, так долго ожидаемый поцелуй не обрадовал его. Она дала его машинально.
— Я не пойду
за него, бабушка: посмотрите, он и плакать-то не умеет путем! У людей слезы по
щекам текут, а у него по носу: вон какая слеза, в горошину, повисла на самом конце!..
— Да, слаб, это правда, — наклонясь через спинку стула к Райскому и обняв его
за шею, шептал Леонтий. Он положил ему
щеку на голову, и Райский вдруг почувствовал у себя на лбу и на
щеках горячие слезы. Леонтий плакал.
На вопрос, «о чем бабушка с Верой молчат и отчего первая ее ни разу не побранила, что значило — не любит», Татьяна Марковна взяла ее
за обе
щеки и задумчиво, со вздохом, поцеловала в лоб. Это только больше опечалило Марфеньку.
При этом он так больно ущипнул меня
за щеку, что если я не вскрикнул, так только потому, что догадался принять это за ласку.
Посмотрев в лицо Самгина тяжелым стесняющим взглядом мутноватых глаз неопределимого цвета, он взмахнул головой, опрокинул коньяк в рот и, сунув
за щеку кусок сахара, болезненно наморщил толстый нос. Бесцеремонность Пальцева, его небрежная речь, безучастный взгляд мутных глаз — все это очень возбуждало любопытство Самгина; слушая скучный голос, он определял:
— Ну, вот видите, — сказал мне Парфений, кладя палец за губу и растягивая себе рот, зацепивши им
за щеку, одна из его любимых игрушек. — Вы человек умный и начитанный, ну, а старого воробья на мякине вам не провести. У вас тут что-то неладно; так вы, коли уже пожаловали ко мне, лучше расскажите мне ваше дело по совести, как на духу. Ну, я тогда прямо вам и скажу, что можно и чего нельзя, во всяком случае, совет дам не к худу.
Неточные совпадения
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою губою и перевязанною
щекою;
за нею в перспективе показывается несколько других.
Она быстрым взглядом оглядела с головы до ног его сияющую свежестью и здоровьем фигуру. «Да, он счастлив и доволен! — подумала она, — а я?… И эта доброта противная,
за которую все так любят его и хвалят; я ненавижу эту его доброту», подумала она. Рот ее сжался, мускул
щеки затрясся на правой стороне бледного, нервного лица.
После небольшого послеобеденного сна он приказал подать умыться и чрезвычайно долго тер мылом обе
щеки, подперши их извнутри языком; потом, взявши с плеча трактирного слуги полотенце, вытер им со всех сторон полное свое лицо, начав из-за ушей и фыркнув прежде раза два в самое лицо трактирного слуги.
Это было у места, потому что Фемистоклюс укусил
за ухо Алкида, и Алкид, зажмурив глаза и открыв рот, готов был зарыдать самым жалким образом, но, почувствовав, что
за это легко можно было лишиться блюда, привел рот в прежнее положение и начал со слезами грызть баранью кость, от которой у него обе
щеки лоснились жиром.
Здесь Ноздрев захохотал тем звонким смехом, каким заливается только свежий, здоровый человек, у которого все до последнего выказываются белые, как сахар, зубы, дрожат и прыгают
щеки, и сосед
за двумя дверями, в третьей комнате, вскидывается со сна, вытаращив очи и произнося: «Эк его разобрало!»