Неточные совпадения
— Та совсем дикарка — странная такая у меня. Бог знает в
кого уродилась! — серьезно заметила Татьяна Марковна и вздохнула. — Не надоедай
же пустяками брату, — обратилась она к Марфеньке, — он устал с дороги, а ты глупости ему показываешь. Дай лучше нам поговорить о серьезном, об имении.
—
Кто там? — послышался голос из другой комнаты, и в то
же время зашаркали туфли и показался человек, лет пятидесяти, в пестром халате, с синим платком в руках.
Другие узнали и последовали тому
же примеру:
кто дарил материю на платье, под предлогом благодарности о продовольствии,
кто доставал ложу, носили ей конфекты, и Уленька стала одинаково любезна почти со всеми.
«Что это такое, что
же это!.. Она, кажется, добрая, — вывел он заключение, — если б она только смеялась надо мной, то пуговицы бы не пришила. И где она взяла ее? Кто-нибудь из наших потерял!»
И лично для себя то
же самое:
кто ты: полководец, писатель, сенатор, консул, или невольник, или школьный мастер, или жрец?
— Ты все тот
же старый студент, Леонтий! Все нянчишься с отжившей жизнью, а о себе не подумаешь,
кто ты сам?
—
Кто? — повторил Козлов, — учитель латинского и греческого языков. Я так
же нянчусь с этими отжившими людьми, как ты с своими никогда не жившими идеалами и образами. А ты
кто? Ведь ты художник, артист? Что
же ты удивляешься, что я люблю какие-нибудь образцы? Давно ли художники перестали черпать из древнего источника…
— Что? — повторила она, — молод ты, чтоб знать бабушкины проступки. Уж так и быть, изволь, скажу: тогда откупа пошли, а я вздумала велеть пиво варить для людей, водку гнали дома, не много, для гостей и для дворни, а все
же запрещено было; мостов не чинила… От меня взятки-то гладки, он и озлобился, видишь! Уж коли
кто несчастлив, так, значит, поделом. Проси скорее прощения, а то пропадешь, пойдет все хуже… и…
— Отчего
же ты не разбудил меня!
Кто вам подавал? Что подавали?
Что
же было еще дальше, впереди:
кто она, что она? Лукавая кокетка, тонкая актриса или глубокая и тонкая женская натура, одна из тех, которые, по воле своей, играют жизнью человека, топчут ее, заставляя влачить жалкое существование, или дают уже такое счастье, лучше, жарче, живее какого не дается человеку.
— Вот как: нашелся
же кто-нибудь,
кому и вы симпатизируете! — сказал Райский.
А у Веры именно такие глаза: она бросит всего один взгляд на толпу, в церкви, на улице, и сейчас увидит,
кого ей нужно, также одним взглядом и на Волге она заметит и судно, и лодку в другом месте, и пасущихся лошадей на острове, и бурлаков на барке, и чайку, и дымок из трубы в дальней деревушке. И ум, кажется, у ней был такой
же быстрый, ничего не пропускающий, как глаза.
— Как
же,
кто вас пустит? — шептала она, — хороши; так-то помните свою Уленьку? Ни разу без мужа не пришли ко мне…
— На чем
же они поехали, с
кем? — спросил он, помолчав.
— Что
же такое и
кому я брякал, бабушка?
— Как
кому? Марфеньке советовал любить, не спросясь бабушки: сам посуди, хорошо ли это? Я даже не ожидала от тебя! Если ты сам вышел из повиновения у меня, зачем
же смущать бедную девушку?
— Забыли, как ловили за талию, когда я хотела уйти!..
Кто на коленях стоял?
Кто ручки целовал! Нате, поцелуйте, неблагодарный! А я для вас та
же Уленька!
— А ведь что-нибудь да высказывает: не на ветер
же он свищет! Кто-нибудь его слушает…
— Как
же было честно поступить мне?
Кому мне сказать свой секрет?
— Вот она
кто! — сказала Вера, указывая на кружившуюся около цветка бабочку, — троньте неосторожно, цвет крыльев пропадет, пожалуй, и совсем крыло оборвете. Смотрите
же! балуйте, любите, ласкайте ее, но Боже сохрани — огорчить! Когда придет охота обрывать крылья, так идите ко мне: я вас тогда!.. — заключила она, ласково погрозив ему.
— Вы верите
же тому, что вам сказали в пансионе или институте… или… Да скажите, вы
кто? Это сад Бережковой — вы не внучка ли ее? Мне говорили, что у ней есть две внучки, красавицы…
«Говорят: „
Кто не верит — тот не любит“, — думала она, — я не верю ему, стало быть… и я… не люблю его? Отчего
же мне так больно, тяжело… что он уходит? Хочется упасть и умереть здесь!..»
Он вспомнил, как напрасно добивался он от нее источника ее развития, расспрашивая о ее воспитании, о том,
кто мог иметь на нее влияние, откуда она почерпнула этот смелый и свободный образ мысли, некоторые знания, уверенность в себе, самообладание. Не у француженки
же в пансионе!
Кто был ее руководителем, собеседником, когда кругом никого нет?
—
Кто: вы? — злобно отозвался Марк, — что
же вы, стеречь станете?
И — пожалуй — засмеялись бы над тем,
кто вздумал бы серьезно настаивать на необходимости развития и разлития правил в общественной массе и обращении их в принципы — так
же настоятельно и неотложно, как, например, на необходимости неотложного построения железных дорог.
— Что ты затеваешь? Боже тебя сохрани! Лучше не трогай! Ты станешь доказывать, что это неправда, и, пожалуй, докажешь. Оно и не мудрено, стоит только справиться, где был Иван Иванович накануне рожденья Марфеньки. Если он был за Волгой, у себя, тогда люди спросят, где
же правда!.. с
кем она в роще была? Тебя Крицкая видела на горе одного, а Вера была…
Неточные совпадения
Городничий. Я сам, матушка, порядочный человек. Однако ж, право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой
же, теперь
же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй,
кто там?
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на
кого… я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра
же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Почтмейстер. Или
же: «Вот, мол, пришли по почте деньги, неизвестно
кому принадлежащие».
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако
же… Все зависит от той стороны, с которой
кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов… ну, тогда конечно… Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
Г-жа Простакова. Я, братец, с тобою лаяться не стану. (К Стародуму.) Отроду, батюшка, ни с
кем не бранивалась. У меня такой нрав. Хоть разругай, век слова не скажу. Пусть
же, себе на уме, Бог тому заплатит,
кто меня, бедную, обижает.