Неточные совпадения
Надежда Васильевна страдала тиком и носила под чепцом
бархатную шапочку,
на плечах
бархатную, подбитую горностаем кацавейку, а Анна Васильевна сырцовые букли и большую шаль.
Она сидит, опершись локтями
на стол, положив лицо в ладони, и мечтает, дремлет или… плачет. Она в неглиже, не затянута в латы негнущегося платья, без кружев, без браслет, даже не причесана; волосы небрежно, кучей лежат в сетке; блуза стелется по плечам и падает широкими складками у ног.
На ковре лежат две атласные туфли: ноги просто в чулках покоятся
на бархатной скамеечке.
Глядя с напряженным любопытством вдаль,
на берег Волги, боком к нему, стояла девушка лет двадцати двух, может быть трех, опершись рукой
на окно. Белое, даже бледное лицо, темные волосы,
бархатный черный взгляд и длинные ресницы — вот все, что бросилось ему в глаза и ослепило его.
Глаза темные, точно
бархатные, взгляд бездонный. Белизна лица матовая, с мягкими около глаз и
на шее тенями. Волосы темные, с каштановым отливом, густой массой лежали
на лбу и
на висках ослепительной белизны, с тонкими синими венами.
— Никто! Я выдумала, я никого не люблю, письмо от попадьи! — равнодушно сказала она, глядя
на него, как он в волнении глядел
на нее воспаленными глазами, и ее глаза мало-помалу теряли свой темный
бархатный отлив, светлели и, наконец, стали прозрачны. Из них пропала мысль, все, что в ней происходило, и прочесть в них было нечего.
Она глядела
на него, а он упивался этим
бархатным, неторопливо смотревшим в его глаза взглядом, полным какого-то непонятного ему значения.
Неточные совпадения
Шелеп, которым он бичевал себя, был
бархатный (он и доселе хранится в глуповском архиве); пост же состоял в том, что он к прежним кушаньям прибавил рыбу тюрбо, [Палтус (франц. turbot).] которую выписывал из Парижа
на счет обывателей.
Парамошу нельзя было узнать; он расчесал себе волосы, завел
бархатную поддевку, душился, мыл руки мылом добела и в этом виде ходил по школам и громил тех, которые надеются
на князя мира сего.
Мгновенно разостлав свежую скатерть
на покрытый уже скатертью круглый стол под бронзовым бра, он пододвинул
бархатные стулья и остановился перед Степаном Аркадьичем с салфеткой и карточкой в руках, ожидая приказаний.
На углу он встретил спешившего ночного извозчика.
На маленьких санках, в
бархатном салопе, повязанная платком, сидела Лизавета Петровна. «Слава Богу, слава Богу»! проговорил он, с восторгом узнав ее, теперь имевшее особенно серьезное, даже строгое выражение, маленькое белокурое лицо. Не приказывая останавливаться извозчику, он побежал назад рядом с нею.
Он держался одною рукой за окно остановившейся
на углу кареты, из которой высовывались женская голова в
бархатной шляпе и две детские головки, и улыбался и манил рукой зятя.