Неточные совпадения
Райский сбросил было долой гору наложенных одна
на другую мягких подушек и взял с
дивана одну жесткую, потом прогнал Егорку, посланного бабушкой раздевать его. Но бабушка переделала опять по-своему: велела
положить на свое место подушки и воротила Егора в спальню Райского.
Он расстегнул или скорее разорвал ей платье и
положил ее
на диван. Она металась, как в горячке, испуская вопли, так что слышно было
на улице.
Он
положил ей за спину и под руки подушки,
на плечи и грудь накинул ей свой шотландский плед и усадил ее с книгой
на диван.
Ему показалось неловко дремать сидя, он перешел
на диван,
положил голову
на мягкую обивку
дивана; а ноги вытянул. «Освежусь немного, потом примусь…» — решил он… и вскоре заснул. В комнате раздавалось ровное, мерное храпенье.
Для стола приносилась, откуда-то с бака, длинная и широкая доска: одним концом ее
клали на диван, а другим на какую-то подставку — это и был стол.
Когда выломали дверь и Семен Иванович бросился ко мне, я почувствовал, что меня оставляют последние силы. Меня подняли и
положили на диван. Я видел, как взяли и вынесли ее, я хотел крикнуть, просить, умолять, чтобы этого не делали, чтобы оставили ее здесь, подле меня. Но я не мог крикнуть; я только беззвучно шептал, пока доктор осматривал мою простреленную навылет грудь.
Неточные совпадения
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь, лег ничком
на диван, сложив руки и
положив на них голову. Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он наливал больной и перелил через ложку, то белые руки акушерки, то странное положение Алексея Александровича
на полу пред кроватью.
—
На диван!
Кладите прямо
на диван, вот сюда головой, — показывал Раскольников.
Тихим, ослабевшим шагом, с дрожащими коленами и как бы ужасно озябший, воротился Раскольников назад и поднялся в свою каморку. Он снял и
положил фуражку
на стол и минут десять стоял подле, неподвижно. Затем в бессилии лег
на диван и болезненно, с слабым стоном, протянулся
на нем; глаза его были закрыты. Так пролежал он с полчаса.
— Ты от Енюши? Знаешь ли, я боюсь: покойно ли ему спать
на диване? Я Анфисушке велела
положить ему твой походный матрасик и новые подушки; я бы наш пуховик ему дала, да он, помнится, не любит мягко спать.
Он взглянул
на Любашу, сидевшую в углу
дивана с надутым и обиженным лицом. Адъютант
положил пред ним бумаги Клима, наклонился и несколько секунд шептал в серое ухо. Начальник, остановив его движением руки, спросил Клима: