Неточные совпадения
Он вспомнил, что когда она стала будто бы целью всей его жизни, когда он ткал узор счастья с ней, — он, как змей, убирался в ее цвета, окружал себя, как в картине, этим же
тихим светом; увидев в ней искренность и
нежность, из которых создано было ее нравственное существо, он был искренен, улыбался ее улыбкой, любовался с ней птичкой, цветком, радовался детски ее новому платью, шел с ней плакать на могилу матери и подруги, потому что плакала она, сажал цветы…
Райский видел этот постоянный взгляд глубокого умиления и почтительной сдержанности, слушал эти
тихие, с примесью невольно прорывавшейся
нежности, речи Тушина, обращаемые к Вере.
Если б он мог изменить свой характер, приобрести то влечение к
тихой нежности, какого требовала ее натура, о, тогда, конечно, было бы другое.
Но в его голосе, когда он говорил с попадьею, в его взгляде, обращенном на нее, была
тихая нежность, которую одна только она могла уловить своим измученным сердцем.
Неточные совпадения
Вронский три года не видал Серпуховского. Он возмужал, отпустив бакенбарды, но он был такой же стройный, не столько поражавший красотой, сколько
нежностью и благородством лица и сложения. Одна перемена, которую заметил в нем Вронский, было то
тихое, постоянное сияние, которое устанавливается на лицах людей, имеющих успех и уверенных в признании этого успеха всеми. Вронский знал это сияние и тотчас же заметил его на Серпуховском.
И Степан Аркадьич улыбнулся. Никто бы на месте Степана Аркадьича, имея дело с таким отчаянием, не позволил себе улыбнуться (улыбка показалась бы грубой), но в его улыбке было так много доброты и почти женской
нежности, что улыбка его не оскорбляла, а смягчала и успокоивала. Его
тихие успокоительные речи и улыбки действовали смягчающе успокоительно, как миндальное масло. И Анна скоро почувствовала это.
Он сжал ее маленькую руку в своей. Ему казалось странным, что ее
тихое ответное пожатие так непохоже на прежние: слабое движение ее маленьких пальцев отражалось теперь в глубине его сердца. Вообще, кроме прежней Эвелины, друга его детства, теперь он чувствовал в ней еще какую-то другую, новую девушку. Сам он показался себе могучим и сильным, а она представилась плачущей и слабой. Тогда, под влиянием глубокой
нежности, он привлек ее одною рукой, а другою стал гладить ее шелковистые волосы.
Ночь была
тихая, светлая, и воздух благорастворенной вливал в чувства особую
нежность, которую лучше ощущать, нежели описать удобно.
Едва оторванные, говоря фигурально, от материнской груди, от ухода преданных нянек, от утренних и вечерних ласк,
тихих и сладких, они хотя и стыдились всякого проявления
нежности, как «бабства», но их неудержимо и сладостно влекло к поцелуям, прикосновениям, беседам на ушко.