Неточные совпадения
Напрасно упрямился он оставаться офицером, ему неотступно снились то
Волга и берега ее, тенистый сад и роща с обрывом, то
видел он дикие глаза и исступленное лицо Васюкова и слышал звуки скрипки.
—
Видеть вас, пожить, отдохнуть, посмотреть на
Волгу, пописать, порисовать…
Он пожимал плечами, как будто озноб пробегал у него по спине, морщился и, заложив руки в карманы, ходил по огороду, по саду, не замечая красок утра, горячего воздуха, так нежно ласкавшего его нервы, не смотрел на
Волгу, и только тупая скука грызла его. Он с ужасом
видел впереди ряд длинных, бесцельных дней.
От скуки он пробовал чертить разные деревенские сцены карандашом, набросал в альбом почти все пейзажи
Волги, какие
видел из дома и с обрыва, писал заметки в свои тетради, записал даже Опенкина и, положив перо, спросил себя: «Зачем я записал его?
А у Веры именно такие глаза: она бросит всего один взгляд на толпу, в церкви, на улице, и сейчас
увидит, кого ей нужно, также одним взглядом и на
Волге она заметит и судно, и лодку в другом месте, и пасущихся лошадей на острове, и бурлаков на барке, и чайку, и дымок из трубы в дальней деревушке. И ум, кажется, у ней был такой же быстрый, ничего не пропускающий, как глаза.
Недавно еще, пробираясь к берегу
Волги, мимоходом он
видел ее в чаще, но теперь не знал, как пройти к ней, чтобы укрыться там и оттуда, пожалуй, наблюдать грозу.
Тит Никоныч являлся всегда одинакий, вежливый, любезный, подходящий к ручке бабушки и подносящий ей цветок или редкий фрукт. Опенкин, всегда речистый, неугомонный, под конец пьяный, барыни и барышни, являвшиеся теперь потанцевать к невесте, и молодые люди — все это надоедало Райскому и Вере — и оба искали, он — ее, а она — уединения, и были только счастливы, он — с нею, а она — одна, когда ее никто не
видит, не замечает, когда она пропадет «как дух» в деревню, с обрыва в рощу или за
Волгу, к своей попадье.
Райский, не сказавши никому ни слова в доме, ушел после обеда на
Волгу, подумывая незаметно пробраться на остров, и высматривал место поудобнее, чтобы переправиться через рукав
Волги. Переправы тут не было, и он глядел вокруг, не
увидит ли какого-нибудь рыбака.
— Что ты затеваешь? Боже тебя сохрани! Лучше не трогай! Ты станешь доказывать, что это неправда, и, пожалуй, докажешь. Оно и не мудрено, стоит только справиться, где был Иван Иванович накануне рожденья Марфеньки. Если он был за
Волгой, у себя, тогда люди спросят, где же правда!.. с кем она в роще была? Тебя Крицкая
видела на горе одного, а Вера была…
Неточные совпадения
— Я уже сказал. Теперь он, как
видишь, законодательствует, отечество любит. И уже не за пазухи, не под юбки руку запускает, а — в карман отечества: занят организацией банков, пассажирское пароходство на
Волге объединяет, участвует в комиссии водного строительства. Н-да, черт… Деятель!
Приняв от него это благословение, я распрощался с милыми людьми, — и мы с Иваном очутились в выгоревшей, пыльной степи… Дальнейшие подробности со всеми ужасами опускаю, — да мне они уж и не казались особенными ужасами после моей командировки несколько лет тому назад за
Волгу, в Астраханские степи, на чуму, где в киргизских кибитках валялись разложившиеся трупы, а рядом шевелились черные, догнивающие люди. И никакой помощи ниоткуда я там не
видел!
Я-то уж никогда Волги-матушки не
увижу, а ты, еще статься может, вернешься на родимую сторонушку.
— Где нам, малым людям, такие чудеса
видеть! — сказал он, смиренно пожимая плечами. — Нам и во сне такой лепоты не снилось, великий государь! Живем на
Волге по-мужицки, про Москву только слухом слышим, а в этом краю отродясь не бывывали!
— Князь, — подхватил Перстень, ехавший также верхом возле Серебряного, — смотрел я на тебя и думал: эх, жаль, что не
видит его один низовой молодец, которого оставил я на
Волге!