Неточные совпадения
— Ты знаешь, нет ничего тайного, что не вышло бы наружу! — заговорила Татьяна Марковна, оправившись. — Сорок пять лет два человека только знали: он да Василиса, и я думала, что мы
умрем все с тайной. А вот — она вышла наружу! Боже мой! — говорила как будто
в помешательстве Татьяна Марковна, вставая, складывая руки и протягивая их к образу Спасителя, — если б я знала, что этот гром ударит когда-нибудь
в другую…
в мое дитя, — я бы тогда же на площади, перед собором,
в толпе народа, исповедала свой
грех!
Неточные совпадения
Нужно лишь малое семя, крохотное: брось он его
в душу простолюдина, и не
умрет оно, будет жить
в душе его во всю жизнь, таиться
в нем среди мрака, среди смрада
грехов его, как светлая точка, как великое напоминание.
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь: пойду
в пещеры, надену на тело жесткую власяницу, день и ночь буду молиться Богу. Не только скоромного, не возьму рыбы
в рот! не постелю одежды, когда стану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли
грехов, закопаюсь по шею
в землю или замуруюсь
в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и
умру; а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей правили по мне панихиду.
Одурение от этого блеску даже хуже чем от ковыля делается, и не знаешь тогда, где себя,
в какой части света числить, то есть жив ты или
умер и
в безнадежном аду за
грехи мучишься.
Сколь ни велики мои
грехи, но неужели милосердый бог назначит мне еще новое, невыносимое для меня испытание, и
умру не я, а Сусанна!» При этой мысли Егор Егорыч почти обезумел: не давая себе отчета
в том, что делает, он велел Антипу Ильичу позвать Сусанну Николаевну, чтобы сколь возможно откровеннее переговорить с нею.
Какая потеря для Москвы, что
умер Иван Яковлич! Как легко и просто было жить
в Москве при нем… Вот теперь я ночи не сплю, все думаю, как пристроить Машеньку: ну, ошибешься как-нибудь, на моей душе
грех будет. А будь жив Иван Яковлич, мне бы и думать не о чем. Съездила, спросила — и покойна. Вот когда мы узнаём настоящую-то цену человеку, когда его нет! Не знаю, заменит ли его Манефа, а много и от нее сверхъестественного.