Неточные совпадения
К бабушке он питал какую-то почтительную, почти благоговейную дружбу, но пропитанную такой теплотой, что по тому только, как он входил
к ней, садился, смотрел на нее, можно было заключить, что он любил ее без памяти. Никогда, ни в отношении
к ней, ни при ней, он не обнаружил, по своему обыкновению, признака короткости,
хотя был ежедневным ее гостем.
Прочими книгами в старом доме одно время заведовала Вера, то есть брала, что ей нравилось, читала или не читала, и ставила опять на свое место. Но все-таки до книг дотрогивалась живая рука, и они кое-как уцелели,
хотя некоторые, постарее и позамасленнее, тронуты были мышами. Вера писала об этом через
бабушку к Райскому, и он поручил передать книги на попечение Леонтия.
Райский расхохотался, слушая однажды такое рассуждение, и особенно характеристический очерк пьяницы, самого противного и погибшего существа, в глазах
бабушки, до того, что
хотя она не заметила ни малейшей наклонности
к вину в Райском, но всегда с беспокойством смотрела, когда он вздумает выпить стакан, а не рюмку вина или рюмку водки.
Он живо вскочил и только
хотел бежать
к себе, как и
бабушка, и он, оба увидали Полину Карповну Крицкую, которая входила на крыльцо и уже отворяла дверь. Спрятаться и отказать не было возможности: поздно.
Райский между тем воротился
к главным воротам: он старался отворить калитку, но не
хотел стучаться, чтоб не разбудить
бабушку.
— Нет, не
хочу. А
бабушка, Марфенька: вы любите их? — задумчиво перешел он
к новому вопросу.
— Не хочется вам похвастаться независимостью характера? Вы, может быть, стремитесь
к selfgovernment [самостоятельности (англ.).] и
хотите щегольнуть эмансипацией от здешних авторитетов,
бабушки, Нила Андреевича, да?
Он проворно раскопал свои папки, бумаги, вынес в залу, разложил на столе и с нетерпением ждал, когда Вера отделается от объятий, ласк и расспросов
бабушки и Марфеньки и прибежит
к нему продолжать начатый разговор, которому он не
хотел предвидеть конца. И сам удивлялся своей прыти, стыдился этой торопливости, как будто в самом деле «
хотел заслужить внимание, доверие и дружбу…».
Привязанностей у ней, по-видимому, не было никаких,
хотя это было и неестественно в девушке: но так казалось наружно, а проникать в душу
к себе она не допускала. Она о
бабушке и о Марфеньке говорила покойно, почти равнодушно.
— Весь город говорит! Хорошо! Я уж
хотел к вам с почтением идти, да вдруг, слышу, вы с губернатором связались, зазвали
к себе и ходили перед ним с той же
бабушкой на задних лапах! Вот это скверно! А я было думал, что вы и его затем позвали, чтоб спихнуть с крыльца.
— Ты, Вера, сама бредила о свободе, ты таилась, и от меня, и от
бабушки,
хотела независимости. Я только подтверждал твои мысли: они и мои. За что же обрушиваешь такой тяжелый камень на мою голову? — тихо оправдывался он. — Не только я, даже
бабушка не смела приступиться
к тебе…
До Веры дошло неосторожное слово —
бабушка слегла! Она сбросила с себя одеяло, оттолкнула Наталью Ивановну и
хотела идти
к ней. Но Райский остановил ее, сказавши, что Татьяна Марковна погрузилась в крепкий сон.
Вера и
бабушка стали в какое-то новое положение одна
к другой.
Бабушка не казнила Веру никаким притворным снисхождением,
хотя, очевидно, не принимала так легко решительный опыт в жизни женщины, как Райский, и еще менее обнаруживала то безусловное презрение, каким клеймит эту «ошибку», «несчастье» или, пожалуй, «падение» старый, въевшийся в людские понятия ригоризм, не разбирающий даже строго причин «падения».
Долго после молитвы сидела она над спящей, потом тихо легла подле нее и окружила ее голову своими руками. Вера пробуждалась иногда, открывала глаза на
бабушку, опять закрывала их и в полусне приникала все плотнее и плотнее лицом
к ее груди, как будто
хотела глубже зарыться в ее объятия.
— Я не за тем пришла
к тебе,
бабушка, — сказала Вера. — Разве ты не знаешь, что тут все решено давно? Я ничего не
хочу, я едва хожу — и если дышу свободно и надеюсь ожить, так это при одном условии — чтоб мне ничего не знать, не слыхать, забыть навсегда… А он напомнил! зовет туда, манит счастьем,
хочет венчаться!.. Боже мой!..
«Да, если б как сестру только!» — думала она и не
хотела открывать
бабушке о страсти Райского
к ней; это был не ее секрет.
Он
хотел сказать что-то в ответ, но за ним прислала
бабушка и немедленно потребовала его
к себе.
Неточные совпадения
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто
к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы
хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе,
бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся
к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг
к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.
— Прошу любить старую тетку, — говорила она, целуя Володю в волосы, —
хотя я вам и дальняя, но я считаю по дружеским связям, а не по степеням родства, — прибавила она, относясь преимущественно
к бабушке; но
бабушка продолжала быть недовольной ею и отвечала:
Нас также
хотели было сводить
к нему проститься, но
бабушка сказала, что не надо его беспокоить и что детям пора спать.
Бабушка очень неохотно,
хотя уже беспрекословно, отпускала нас и взяла с отца слово, что мы
к Покрову воротимся домой.
Вот как текла эта однообразная и невеселая жизнь: как скоро мы просыпались, что бывало всегда часу в восьмом, нянька водила нас
к дедушке и
бабушке; с нами здоровались, говорили несколько слов, а иногда почти и не говорили, потом отсылали нас в нашу комнату; около двенадцати часов мы выходили в залу обедать;
хотя от нас была дверь прямо в залу, но она была заперта на ключ и даже завешана ковром, и мы проходили через коридор, из которого тогда еще была дверь в гостиную.