Неточные совпадения
Александр с замирающим сердцем наклонился к ней. Она почувствовала горячее дыхание на щеке, вздрогнула, обернулась и — не отступила в
благородном негодовании, не вскрикнула! — она не в силах была притвориться и отступить: обаяние
любви заставило молчать рассудок, и когда Александр прильнул губами к ее губам, она отвечала на поцелуй, хотя слабо, чуть внятно.
— Да так. Ведь страсть значит, когда чувство, влечение, привязанность или что-нибудь такое — достигло до той степени, где уж перестает действовать рассудок? Ну что ж тут
благородного? я не понимаю; одно сумасшествие — это не по-человечески. Да и зачем ты берешь одну только сторону медали? я говорю про
любовь — ты возьми и другую и увидишь, что
любовь не дурная вещь. Вспомни-ка счастливые минуты: ты мне уши прожужжал…
«Что, говорит, мне ваш завод? никогда нет свободных денег в руках!» Добро бы взял какую-нибудь… так нет: все ищет связей в свете: «Мне, говорит, надобно
благородную интригу: я без
любви жить не могу!» — не осел ли?
Хабар и за ним несколько боярских детей захохотали. Около спорного пункта составился кружок; Антон с удовольствием смотрел на эту борьбу, в которой деятелями были, с одной стороны,
благородная любовь к родине и своему государю, с другой — хвастливая слабость. Кто бы не пожелал победы первой стороне и не ручался за нее!
Неточные совпадения
Но теперь вдруг, увидав это мужественное,
благородное, столь знакомое и милое ей лицо, она почувствовала неожиданный прилив
любви к нему.
Она живо вспомнила это мужественное, твердое лицо, это
благородное спокойствие и светящуюся во всем доброту ко всем; вспомнила
любовь к себе того, кого она любила, и ей опять стало радостно на душе, и она с улыбкой счастия легла на подушку.
Друзья мои, вам жаль поэта: // Во цвете радостных надежд, // Их не свершив еще для света, // Чуть из младенческих одежд, // Увял! Где жаркое волненье, // Где
благородное стремленье // И чувств и мыслей молодых, // Высоких, нежных, удалых? // Где бурные
любви желанья, // И жажда знаний и труда, // И страх порока и стыда, // И вы, заветные мечтанья, // Вы, призрак жизни неземной, // Вы, сны поэзии святой!
«Да, — говорил он с собой, — вот он где, мир прямого,
благородного и прочного счастья! Стыдно мне было до сих пор скрывать эти цветы, носиться в аромате
любви, точно мальчику, искать свиданий, ходить при луне, подслушивать биение девического сердца, ловить трепет ее мечты… Боже!»
Это был чистый самородок, как слиток
благородного металла, и полюбить его действительно можно было, кроме корыстной или обязательной
любви, то есть какою могли любить его жена, мать, сестра, брат, — еще как человека.