Неточные совпадения
Зато тут другие двигатели не дают дремать организму: бури, лишения, опасности, ужас, может
быть, отчаяние, наконец следует смерть, которая
везде следует; здесь только быстрее, нежели где-нибудь.
В тавернах, в театрах —
везде пристально смотрю, как и что делают, как веселятся,
едят,
пьют; слежу за мимикой, ловлю эти неуловимые звуки языка, которым волей-неволей должен объясняться с грехом пополам, благословляя судьбу, что когда-то учился ему: иначе хоть не заглядывай в Англию.
Особенно в белье; скатерти — ослепительной белизны, а салфетки
были бы тоже, если б они
были, но их нет, и вам подадут салфетку только по настойчивому требованию — и то не
везде.
Он
был почти
везде, а где не
был, так не печалится, если не удастся побывать.
На лучших местах
везде были «english garden».
Очнувшись, со вздохом скажешь себе: ах, если б всегда и
везде такова
была природа, так же горяча и так величаво и глубоко покойна! Если б такова
была и жизнь!.. Ведь бури, бешеные страсти не норма природы и жизни, а только переходный момент, беспорядок и зло, процесс творчества, черная работа — для выделки спокойствия и счастия в лаборатории природы…
Нетрудно
было догадаться, что хозяева
были англичане: мебель новая, все свежо и
везде признаки комфорта.
Тишина и теплота ночи
были невыразимо приятны: ни ветерка, ни облачка; звезды так и глазели с неба, сильно мигая; на балконах
везде люди и говор.
Она
была большая, двуспальная, как
везде в английских владениях, но такой, как эта, я еще не видывал.
Шумной и многочисленной толпой сели мы за стол. Одних русских
было человек двенадцать да несколько семейств англичан. Я успел заметить только белокурого полного пастора с женой и с детьми. Нельзя не заметить: крик, шум,
везде дети, в сенях, по ступеням лестницы, в нумерах, на крыльце, — и все пастора. Настоящий Авраам — после божественного посещения!
К счастью, в африканских пустынях нынче почти
везде есть трактиры.
Жить, то
есть спать,
везде можно: где ни лягте — тепло и сухо.
Роскошь потребует редкой дичи, фруктов не по сезону; комфорт
будет придерживаться своего обыкновенного стола, но зато он потребует его
везде, куда ни забросит судьба человека: и в Африке, и на Сандвичевых островах, и на Нордкапе —
везде нужны ему свежие припасы, мягкая говядина, молодая курица, старое вино.
Везде он хочет находить то сукно и шелк, в которое одевается в Париже, в Лондоне, в Петербурге;
везде к его услугам должен
быть готов сапожник, портной, прачка.
Только в одни эти окна, или порты, по-морскому, и не достигала вода, потому что они
были высоко;
везде же в прочих местах полупортики
были задраены наглухо деревянными заставками, иначе стекла летят вдребезги и при крене вал за валом вторгается в судно.
По горам, в лесу, огни, точно звезды, плавали, опускаясь и подымаясь по скатам холмов: видно
было, что
везде расставлены люди, что на нас смотрели тысячи глаз, сторожили каждое движение.
Мы все ближе и ближе подходили к городу:
везде, на высотах, и по берегу, и на лодках, тьмы людей. Вот наконец и голландская фактория. Несколько голландцев сидят на балконе. Мне показалось, что один из них поклонился нам, когда мы поравнялись с ними. Но вот наши передние шлюпки пристали, а адмиральский катер, в котором
был и я, держался на веслах, ожидая, пока там все установится.
Должно
быть, и японцы в другое время не сидят точно одурелые или как фигуры воскового кабинета, не делают таких глупых лиц и не валяются по полу, а обходятся между собою проще и искреннее, как и мы не таскаем же между собой
везде караул и музыку.
Я советую вам ехать в дальний вояж без сапог или в тех только, которые
будут на ногах; но возьмите с собой побольше башмаков и ботинок… и то не нужно:
везде сделают вам.
И в домах, и в гостиницах —
везде вас положат на двуспальную кровать,
будьте вы самый холостой человек.
Наверху, на террасе, налево и прямо —
везде такие же галереи: не помню,
были ли они прежде тут или нет?
Ум
везде одинаков: у умных людей
есть одни общие признаки, как и у всех дураков, несмотря на различие наций, одежд, языка, религий, даже взгляда на жизнь.
Мы вышли к большому монастырю, в главную аллею, которая ведет в столицу, и сели там на парапете моста. Дорога эта оживлена особенным движением: беспрестанно идут с ношами овощей взад и вперед или ведут лошадей с перекинутыми через спину кулями риса, с папушами табаку и т. п. Лошади фыркали и пятились от нас. В полях
везде работают. Мы пошли на сахарную плантацию. Она отделялась от большой дороги полями с рисом, которые
были наполнены водой и походили на пруды с зеленой, стоячей водой.
Он скрылся опять, а мы пошли по сводам и галереям монастыря. В галереях
везде плохая живопись на стенах: изображения святых и портреты испанских епископов, живших и умерших в Маниле. В церковных преддвериях видны большие картины какой-то старой живописи. «Откуда эта живопись здесь?» — спросил я, показывая на картину, изображающую обращение Св. Павла. Ни епископ, ни наш приятель, молодой миссионер, не знали: они
были только гости здесь.
Келья
была темна, завалена всякой всячиной, узлами, ящиками;
везде пыль; мебель разнохарактерная; в углу, из-за пестрого занавеса, выглядывала постель.
Хожу по лесу, да лес такой бестолковый, не то что тропический: там или вовсе не продерешься сквозь чащу, а если продерешься, то не налюбуешься красотой деревьев, их группировкой, разнообразием; а здесь можно продраться
везде, но деревья стоят так однообразно, прямо, как свечки: пихта, лиственница,
ель;
ель, лиственница, пихта, изредка береза; куда ни взглянешь,
везде этот частокол; взгляд теряется в печальной бесконечности леса.
Но их мало, жизни нет, и пустота
везде. Мимо фрегата редко и робко скользят в байдарках полудикие туземцы. Только Афонька, доходивший в своих охотничьих подвигах, через леса и реки, и до китайских, и до наших границ и говорящий понемногу на всех языках, больше смесью всех, между прочим и наречиями диких, не робея, идет к нам и всегда норовит прийти к тому времени, когда команде раздают вино. Кто-нибудь поднесет и ему: он
выпьет и не благодарит
выпивши, не скажет ни слова, оборотится и уйдет.
Юрта здесь получше, только
везде щелей много, да сверху из-под крыши все что-то сыплется на голову, должно
быть, мыши возятся.
Дорога
была прекрасная, то
есть грязная, следовательно для лошадей очень нехорошая, но седоку мягко.
Везде луга и сено, а хлеба нет; из города привозят. Видел якутку, одну, наконец, хорошенькую и, конечно, кокетку.
«Где же страшный, почти неодолимый путь?» — спрашиваете вы себя, проехавши тысячу двести верст:
везде станции, лошади, в некоторых пунктах, как, например, на реке Мае, найдете свежее мясо, дичь, а молоко и овощи, то
есть капусту, морковь и т. п.,
везде; у агентов Американской компании чай и сахар.
«Все готово, — сказал он, —
везде будут лошади», — и, не отдохнув получаса, едва выслушав изъявления нашей благодарности, он вскочил на лошадь и ринулся в лес, по кочкам, по трясине, через пни, так что сучья затрещали.
Я не заставил повторять себе этого приглашения и ни одну бумагу в качестве секретаря не писал так усердно, как предписание себе самому, от имени адмирала, «следовать до С.-Петербурга, и чтобы мне
везде чинили свободный пропуск и оказываемо
было в пути, со стороны начальствующих лиц, всякое содействие» и т. д.