Неточные совпадения
Ранним утром выступил он в поход и дал делу такой вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро
было ясное, свежее, чуть-чуть морозное (дело происходило в половине сентября). Солнце играло на касках и ружьях солдат; крыши домов и улицы
были подернуты легким слоем инея;
везде топились печи и из окон каждого дома виднелось веселое пламя.
План
был начертан обширный. Сначала направиться в один угол выгона; потом, перерезав его площадь поперек, нагрянуть в другой конец; потом очутиться в середине, потом ехать опять по прямому направлению, а затем уже куда глаза глядят.
Везде принимать поздравления и дары.
Очевидно, он копировал в этом случае своего патрона и благодетеля, который тоже
был охотник до разъездов (по краткой описи градоначальникам, Фердыщенко обозначен так:"бывый денщик князя Потемкина") и любил, чтоб его
везде чествовали.
— Нету здесь слободы! — ответствовали аманаты, —
была слобода,
везде прежде слободы
были, да солдаты все уничтожили!
— Небось, Евсеич, небось! — раздавалось кругом, — с правдой тебе
везде будет жить хорошо!
Скорым шагом удалялся он прочь от города, а за ним, понурив головы и едва
поспевая, следовали обыватели. Наконец к вечеру он пришел. Перед глазами его расстилалась совершенно ровная низина, на поверхности которой не замечалось ни одного бугорка, ни одной впадины. Куда ни обрати взоры —
везде гладь,
везде ровная скатерть, по которой можно шагать до бесконечности. Это
был тоже бред, но бред точь-в-точь совпадавший с тем бредом, который гнездился в его голове…
— С правдой мне жить
везде хорошо! — сказал он, — ежели мое дело справедливое, так ссылай ты меня хоть на край света, — мне и там с правдой
будет хорошо!
Приказчик, ездивший к купцу, приехал и привез часть денег за пшеницу. Условие с дворником
было сделано, и по дороге приказчик узнал, что хлеб
везде застоял в поле, так что неубранные свои 160 копен
было ничто в сравнении с тем, что
было у других.
С тем тактом, которого так много
было у обоих, они за границей, избегая русских дам, никогда не ставили себя в фальшивое положение и
везде встречали людей, которые притворялись, что вполне понимали их взаимное положение гораздо лучше, чем они сами понимали его.
— Да это совершенно напрасно. Эта сила сама находит, по степени своего развития, известный образ деятельности.
Везде были рабы, потом metayers; [арендаторы;] и у нас
есть испольная работа,
есть аренда,
есть батрацкая работа, — чего ты ищешь?
Хоры
были полны нарядных дам, перегибавшихся через перила и старавшихся не проронить ни одного слова из того, что говорилось внизу. Около дам сидели и стояли элегантные адвокаты, учителя гимназии в очках и офицеры.
Везде говорилось о выборах и о том, как измучался предводитель и как хороши
были прения; в одной группе Левин слышал похвалу своему брату. Одна дама говорила адвокату...
— Да… нет, — говорил Левин, путаясь в словах. — Как же ты не дал знать прежде, то
есть во время еще моей свадьбы? Я наводил справки
везде.
Потом они приняты
везде, и я — она особенно ударила на я — никогда не
была строга и нетерпима.
Сергей Иванович
был умен, образован, здоров, деятелен и не знал, куда употребить всю свою деятельность. Разговоры в гостиных, съездах, собраниях, комитетах,
везде, где можно
было говорить, занимали часть его времени; но он, давнишний городской житель, не позволял себе уходить всему в разговоры, как это делал его неопытный брат, когда бывал в Москве; оставалось еще много досуга и умственных сил.
— Здесь нечисто! Я встретил сегодня черноморского урядника; он мне знаком —
был прошлого года в отряде; как я ему сказал, где мы остановились, а он мне: «Здесь, брат, нечисто, люди недобрые!..» Да и в самом деле, что это за слепой! ходит
везде один, и на базар, за хлебом, и за водой… уж видно, здесь к этому привыкли.
Все, что ни
было под начальством его, сделалось страшными гонителями неправды;
везде, во всех делах они преследовали ее, как рыбак острогой преследует какую-нибудь мясистую белугу, и преследовали ее с таким успехом, что в скором времени у каждого очутилось по нескольку тысяч капиталу.
За огородами следовали крестьянские избы, которые хотя
были выстроены врассыпную и не заключены в правильные улицы, но, по замечанию, сделанному Чичиковым, показывали довольство обитателей, ибо
были поддерживаемы как следует: изветшавший тес на крышах
везде был заменен новым; ворота нигде не покосились, а в обращенных к нему крестьянских крытых сараях заметил он где стоявшую запасную почти новую телегу, а где и две.
Конечно, нашлись, как и
везде бывает, кое-кто неробкого десятка, которые не теряли присутствия духа, но их
было весьма немного.
Везде поперек каким бы ни
было печалям, из которых плетется жизнь наша, весело промчится блистающая радость, как иногда блестящий экипаж с золотой упряжью, картинными конями и сверкающим блеском стекол вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки, не видавшей ничего, кроме сельской телеги, и долго мужики стоят, зевая, с открытыми ртами, не надевая шапок, хотя давно уже унесся и пропал из виду дивный экипаж.
— Да время-то
было… Да вот и колесо тоже, Павел Иванович, шину нужно
будет совсем перетянуть, потому что теперь дорога ухабиста, шибень [Шибень — выбоины.] такой
везде пошел… Да если позволите доложить: перед у брички совсем расшатался, так что она, может
быть, и двух станций не сделает.
Везде было заметно такое чуть-чуть обнаруженное, такое неуловимо-тонкое, у! какое тонкое!..
Мужчины здесь, как и
везде,
были двух родов: одни тоненькие, которые всё увивались около дам; некоторые из них
были такого рода, что с трудом можно
было отличить их от петербургских, имели так же весьма обдуманно и со вкусом зачесанные бакенбарды или просто благовидные, весьма гладко выбритые овалы лиц, так же небрежно подседали к дамам, так же говорили по-французски и смешили дам так же, как и в Петербурге.
Местами
был он в один этаж, местами в два; на темной крыше, не
везде надежно защищавшей его старость, торчали два бельведера, один против другого, оба уже пошатнувшиеся, лишенные когда-то покрывавшей их краски.
Везде, где бы ни
было в жизни, среди ли черствых, шероховато-бедных и неопрятно-плеснеющих низменных рядов ее или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших,
везде хоть раз встретится на пути человеку явленье, не похожее на все то, что случалось ему видеть дотоле, которое хоть раз пробудит в нем чувство, не похожее на те, которые суждено ему чувствовать всю жизнь.
Мостовая
везде была плоховата.
Он
везде между нами и, может
быть, только ходит в другом кафтане; но легкомысленно непроницательны люди, и человек в другом кафтане кажется им другим человеком.
Какие бывают эти общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо: те же стены, выкрашенные масляной краской, потемневшие вверху от трубочного дыма и залосненные снизу спинами разных проезжающих, а еще более туземными купеческими, ибо купцы по торговым дням приходили сюда сам-шест и сам-сём испивать свою известную пару чаю; тот же закопченный потолок; та же копченая люстра со множеством висящих стеклышек, которые прыгали и звенели всякий раз, когда половой бегал по истертым клеенкам, помахивая бойко подносом, на котором сидела такая же бездна чайных чашек, как птиц на морском берегу; те же картины во всю стену, писанные масляными красками, — словом, все то же, что и
везде; только и разницы, что на одной картине изображена
была нимфа с такими огромными грудями, каких читатель, верно, никогда не видывал.
Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью;
Ты в руки модного тирана
Уж отдала судьбу свою.
Погибнешь, милая; но прежде
Ты в ослепительной надежде
Блаженство темное зовешь,
Ты негу жизни узнаешь,
Ты
пьешь волшебный яд желаний,
Тебя преследуют мечты:
Везде воображаешь ты
Приюты счастливых свиданий;
Везде,
везде перед тобой
Твой искуситель роковой.
Тут
был, однако, цвет столицы,
И знать, и моды образцы,
Везде встречаемые лица,
Необходимые глупцы;
Тут
были дамы пожилые
В чепцах и в розах, с виду злые;
Тут
было несколько девиц,
Не улыбающихся лиц;
Тут
был посланник, говоривший
О государственных делах;
Тут
был в душистых сединах
Старик, по-старому шутивший:
Отменно тонко и умно,
Что нынче несколько смешно.
Бывало, он еще в постеле:
К нему записочки несут.
Что? Приглашенья? В самом деле,
Три дома на вечер зовут:
Там
будет бал, там детский праздник.
Куда ж поскачет мой проказник?
С кого начнет он? Всё равно:
Везде поспеть немудрено.
Покамест в утреннем уборе,
Надев широкий боливар,
Онегин едет на бульвар,
И там гуляет на просторе,
Пока недремлющий брегет
Не прозвонит ему обед.
Богат, хорош собою, Ленский
Везде был принят как жених;
Таков обычай деревенский;
Все дочек прочили своих
За полурусского соседа;
Взойдет ли он, тотчас беседа
Заводит слово стороной
О скуке жизни холостой;
Зовут соседа к самовару,
А Дуня разливает чай,
Ей шепчут: «Дуня, примечай!»
Потом приносят и гитару;
И запищит она (Бог мой!):
Приди в чертог ко мне златой!..
Почтенный замок
был построен,
Как замки строиться должны:
Отменно прочен и спокоен
Во вкусе умной старины.
Везде высокие покои,
В гостиной штофные обои,
Царей портреты на стенах,
И печи в пестрых изразцах.
Всё это ныне обветшало,
Не знаю, право, почему;
Да, впрочем, другу моему
В том нужды
было очень мало,
Затем, что он равно зевал
Средь модных и старинных зал.
— Слушай, слушай, пан! — сказал жид, посунувши обшлага рукавов своих и подходя к нему с растопыренными руками. — Вот что мы сделаем. Теперь строят
везде крепости и замки; из Неметчины приехали французские инженеры, а потому по дорогам везут много кирпичу и камней. Пан пусть ляжет на дне воза, а верх я закладу кирпичом. Пан здоровый и крепкий с виду, и потому ему ничего, коли
будет тяжеленько; а я сделаю в возу снизу дырочку, чтобы кормить пана.
Итак,
выпьем, товарищи, разом
выпьем поперед всего за святую православную веру: чтобы пришло наконец такое время, чтобы по всему свету разошлась и
везде была бы одна святая вера, и все, сколько ни
есть бусурменов, все бы сделались христианами!
Возле телег, под телегами и подале от телег —
везде были видны разметавшиеся на траве запорожцы.
Ассоль
было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться, посматривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно
напевала матросские песни — дикие ревостишия [Ревостишия — словообразование А.С. Грина.]. В передаче детским голосом и не
везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая на отца, укрыла и дочь.
Весь день на крейсере царило некое полупраздничное остолбенение; настроение
было неслужебное, сбитое — под знаком любви, о которой говорили
везде — от салона до машинного трюма; а часовой минного отделения спросил проходящего матроса: «Том, как ты женился?» — «Я поймал ее за юбку, когда она хотела выскочить от меня в окно», — сказал Том и гордо закрутил ус.
Тут, верно,
было какое-то заведение, каретное или слесарное, или что-нибудь в этом роде;
везде, почти от самых ворот, чернелось много угольной пыли.
Но и подумать нельзя
было исполнить намерение: или плоты стояли у самых сходов, и на них прачки мыли белье, или лодки
были причалены, и
везде люди так и кишат, да и отовсюду с набережных, со всех сторон, можно видеть, заметить: подозрительно, что человек нарочно сошел, остановился и что-то в воду бросает.
Ему даже отойти от них не хотелось, но он поднялся по лестнице и вошел в большую, высокую залу, и опять и тут
везде, у окон, около растворенных дверей на террасу, на самой террасе,
везде были цветы.
Корм под носом,
везде натыкано насесток,
От холоду и жару
есть приют,
И укромонные местечки для наседок.
Везде вам
будет счастье то ж:
Не
будете, друзья, нигде, не
быв полезны,
Вы ни почтенны, ни любезны,
А рады пауки лишь
будут вам
И там».
Куда людей на свете много
есть,
Которые
везде хотят себя приплесть
И любят хлопотать, где их совсем не просят.
Робинзон. Какой народ! Удивляюсь.
Везде поспеют; где только можно взять, все уж взято, непочатых мест нет. Ну, не надо, не нуждаюсь я в нем. Ты ему не говори ничего, а то он подумает, что и я хочу обмануть; а я горд.
Лариса. Для несчастных людей много простора в Божьем мире: вот сад, вот Волга. Здесь на каждом сучке удавиться можно, на Волге — выбирай любое место.
Везде утопиться легко, если
есть желание да сил достанет.
Это
было в конце февраля. Зима, затруднявшая военные распоряжения, проходила, и наши генералы готовились к дружному содействию. Пугачев все еще стоял под Оренбургом. Между тем около его отряды соединялись и со всех сторон приближались к злодейскому гнезду. Бунтующие деревни при виде наших войск приходили в повиновение; шайки разбойников
везде бежали от нас, и все предвещало скорое и благополучное окончание.
Хоть
есть охотники поподличать
везде,
Да нынче смех страшит, и держит стыд в узде...
— Ну — а что же? Восьмой час… Кучер говорит: на Страстной телеграфные столбы
спилили, проволока
везде, нельзя ездить будто. — Он тряхнул головой. — Горох в башке! — Прокашлялся и продолжал более чистым голосом. — А впрочем, — хи-хи! Это Дуняша научила меня — «хи-хи»; научила, а сама уж не говорит. — Взял со стола цепочку с образком, взвесил ее на ладони и сказал, не удивляясь: — А я думал — она с филологом спала. Ну, одевайся! Там — кофе.
Самгин подумал, что, вероятно, вот так же глупо-шумно сейчас во множестве интеллигентских квартир;
везде полуодетые, непричесанные люди читают газету, радуются, что убит министр, соображают — что
будет?
— О, благодарю! Но предпочел бы, чтоб в его услугах нуждались вы. Здесь
есть наш консул? Вы не знаете? Но вы, надеюсь, знаете, что
везде есть англичане. Я хочу, чтоб позвали англичанина. Я тут не уйду.