Неточные совпадения
Они презабавно прыгали через волны, показывая черные толстые хребты. По вечерам, наклонясь над
бортом, мы любовались сверкающими
в пучине фосфорическими искрами мелких животных.
Я взглядом спросил кого-то: что это? «Англия», — отвечали мне. Я присоединился к толпе и молча, с другими, стал пристально смотреть на скалы. От берега прямо к нам шла шлюпка; долго кувыркалась она
в волнах, наконец пристала к
борту. На палубе показался низенький, приземистый человек
в синей куртке,
в синих панталонах. Это был лоцман, вызванный для провода фрегата по каналу.
Когда услышите вой ветра с запада, помните, что это только слабое эхо того зефира, который треплет нас, а задует с востока, от вас, пошлите мне поклон — дойдет. Но уж пристал к
борту бот, на который ссаживают лоцмана. Спешу запечатать письмо. Еще последнее «прости»! Увидимся ли?
В путешествии, или походе, как называют мои товарищи, пока еще самое лучшее для меня — надежда воротиться.
Опираясь на него, я вышел «на улицу»
в тот самый момент, когда палуба вдруг как будто вырвалась из-под ног и скрылась, а перед глазами очутилась целая изумрудная гора, усыпанная голубыми волнами, с белыми, будто жемчужными, верхушками, блеснула и тотчас же скрылась за
борт. Меня стало прижимать к пушке, оттуда потянуло к люку. Я обеими руками уцепился за леер.
Их так много накопилось
в карманах всех платьев, что лень было заняться побросать их за
борт.
Отстаньте от меня: вы все
в беду меня вводите!» — с злобой прошептал он, отходя от меня как можно дальше, так что чуть не шагнул за
борт.
На воду спускали парус, который наполнялся водой, а матросы прыгали с
борта, как
в яму.
Я заглянул за
борт: там целая флотилия лодок, нагруженных всякой всячиной, всего более фруктами. Ананасы лежали грудами, как у нас репа и картофель, — и какие! Я не думал, чтоб они достигали такой величины и красоты. Сейчас разрезал один и начал есть: сок тек по рукам, по тарелке, капал на пол. Хотел писать письмо к вам, но меня тянуло на палубу. Я покупал то раковину, то другую безделку, а более вглядывался
в эти новые для меня лица. Что за живописный народ индийцы и что за неживописный — китайцы!
Тут громадный вал вдруг ударил
в сетки, перескочил через
борт и разлился по палубе, облив ноги матросам.
Моряки катаются непременно на парусах, стало быть
в ветер, чего многие не любят, да еще
в свежий ветер, то есть когда шлюпка лежит на боку и когда белоголовые волны скачут выше
борта, а иногда и за
борт.
Матросы молча сидели на дне шлюпки, мы на лавках, держась руками за
борт и сжавшись
в кучу, потому что наклоненное положение катера всех сбивало
в одну сторону.
В самом деле, для непривычного человека покажется жутко, когда вдруг четыреста человек, по барабану, бегут к пушкам, так что не подвертывайся: сшибут с ног; раскрепляют их, отодвигают, заряжают, палят (примерно только, ударными трубками, то есть пистонами) и опять придвигают к
борту.
Берега заставлены,
в два-три ряда, судами, джонками, лодками, так что мы с трудом пробирались и не раз принуждены были класть весла по
борту.
Паруса надулись так, что шлюпка одним
бортом лежала совершенно на воде; нельзя было сидеть
в катере, не держась за противоположный
борт.
Приставать
в качку к
борту — тоже задача. Шлюпку приподнимает чуть не до
борта, тут сейчас и пользуйтесь мгновением: прыгайте на трап, а прозевали, волна отступит и утащит опять
в преисподнюю.
Еще один изгиб, один взмах хвоста посильнее, пока ходили за гандшпугом и топором, она полетела бы за
борт и по крайней мере околела бы
в своей стихии.
Что еще? да! обезьяна упала за
борт и
в одно мгновение изчезла
в волнах.
Нет, берег, видно, нездоров мне. Пройдусь по лесу, чувствую утомление, тяжесть; вчера заснул
в лесу, на разостланном брезенте, и схватил лихорадку. Отвык совсем от берега. На фрегате,
в море лучше. Мне хорошо
в моей маленькой каюте: я привык к своему уголку, где повернуться трудно; можно только лечь на постели, сесть на стул, а затем сделать шаг к двери — и все тут. Привык видеть бизань-мачту, кучу снастей, а через
борт море.
Люди наши, заслышав приказ, вытащили весь багаж на палубу и стояли
в ожидании, что делать. Между вещами я заметил зонтик, купленный мной
в Англии и валявшийся где-то
в углу каюты. «Это зачем ты взял?» — спросил я Тимофея. «Жаль оставить», — сказал он. «Брось за
борт, — велел я, — куда всякую дрянь везти?» Но он уцепился и сказал, что ни за что не бросит, что эта вещь хорошая и что он охотно повезет ее через всю Сибирь. Так и сделал.
Неточные совпадения
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на
борт; мы оба по пояс свесились из лодки; ее волосы касались воды; минута была решительная. Я уперся коленкою
в дно, схватил ее одной рукой за косу, другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее
в волны.
В один из таких дней двенадцатилетний сын Меннерса, Хин, заметив, что отцовская лодка бьется под мостками о сваи, ломая
борта, пошел и сказал об этом отцу.
Была полная ночь; за
бортом в сне черной воды дремали звезды и огни мачтовых фонарей.
Она вздрогнула, откинулась, замерла; потом резко вскочила с головокружительно падающим сердцем, вспыхнув неудержимыми слезами вдохновенного потрясения. «Секрет»
в это время огибал небольшой мыс, держась к берегу углом левого
борта; негромкая музыка лилась
в голубом дне с белой палубы под огнем алого шелка; музыка ритмических переливов, переданных не совсем удачно известными всем словами:
Он спустился
в шлюп, где ждал минут десять. Летика, проворный, жуликоватый парень, загремев о
борт веслами, подал их Грэю; затем спустился сам, наладил уключины и сунул мешок с провизией
в корму шлюпа. Грэй сел к рулю.