Неточные совпадения
Про другое, которое следовало переслать
в Едо, к высшим властям, он велел сказать, что оно должно
быть принято с соблюдением церемониала, а он, губернатор, определить его сам не
в состоянии и потому послал
в столицу просить разрешения.
Мы вышли к большому монастырю,
в главную аллею, которая ведет
в столицу, и сели там на парапете моста. Дорога эта оживлена особенным движением: беспрестанно идут с ношами овощей взад и вперед или ведут лошадей с перекинутыми через спину кулями риса, с папушами табаку и т. п. Лошади фыркали и пятились от нас.
В полях везде работают. Мы пошли на сахарную плантацию. Она отделялась от большой дороги полями с рисом, которые
были наполнены водой и походили на пруды с зеленой, стоячей водой.
Другой переводчик, Эйноске,
был в Едо и возился там «с людьми Соединенных Штатов». Мы узнали, что эти «люди» ведут переговоры мирно; что их точно так же провожают
в прогулках лодки и не пускают на берег и т. п. Еще узнали, что у них один пароход приткнулся к мели и начал
было погружаться на рейде; люди уже бросились на японские лодки, но пробитое отверстие успели заткнуть. Американцы
в Едо не
были, а только
в его заливе, который мелководен, и на судах к
столице верст за тридцать подойти нельзя.
Здесь же нам сказали, что
в корейской
столице есть что-то вроде японского подворья, на котором живет до трехсот человек японцев; они торгуют своими товарами. А японцы каковы? На вопрос наш, торгуют ли они с корейцами, отвечали, что торгуют случайно, когда будто бы тех занесет бурей к их берегам.
Мы пока кончили водяное странствие. Сегодня сделали последнюю станцию. Я опять целый день любовался на трех станциях природной каменной набережной из плитняка. Ежели б такая
была в Петербурге или
в другой
столице, искусству нечего
было бы прибавлять, разве чугунную решетку. Река, разливаясь, оставляет по себе след, кладя слоями легкие заметки. Особенно хороши эти заметки на глинистом берегу. Глина крепка, и слои — как ступени: издали весь берег похож на деревянную лестницу.
— Нет, это не мое личное мнение, — возразила спокойным голосом генеральша, — покойный муж мой
был в столицах всей Европы и всегда говорил, — ты, я думаю, Полина, помнишь, — что лучше Петербурга он не видал.
Он было вздумал отвергать, что я-де не
был в столице, а это, дескать, я, наслышавшись от других про Неву, про театры, про слона и другие драгоценности, выдаю за виденное самим.
Правительственной драматической школы не
было в столице Австрии. Но в консерватории Общества друзей музыки (куда одно время наш Антон Рубинштейн был приглашен директором) уже существовал отдел декламации. Я посещал уроки Стракоша. Он считался образцовым чтецом, но стоял по таланту и манере гораздо ниже таких актеров-профессоров Парижской консерватории моего времени, как Сансон, Ренье, Брессан, а впоследствии знаменитый jeune premier классической французской комедии — Делоне.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я не иначе хочу, чтоб наш дом
был первый
в столице и чтоб у меня
в комнате такое
было амбре, чтоб нельзя
было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
— Да я
был в Германии,
в Пруссии, во Франции,
в Англии, но не
в столицах, а
в фабричных городах, и много видел нового. И рад, что
был.
Сам же он во всю жизнь свою не ходил по другой улице, кроме той, которая вела к месту его службы, где не
было никаких публичных красивых зданий; не замечал никого из встречных,
был ли он генерал или князь;
в глаза не знал прихотей, какие дразнят
в столицах людей, падких на невоздержанье, и даже отроду не
был в театре.
Может
быть, некоторые читатели назовут все это невероятным; автор тоже
в угоду им готов бы назвать все это невероятным; но, как на беду, все именно произошло так, как рассказывается, и тем еще изумительнее, что город
был не
в глуши, а, напротив, недалеко от обеих
столиц.
Въезд
в какой бы ни
было город, хоть даже
в столицу, всегда как-то бледен; сначала все серо и однообразно: тянутся бесконечные заводы да фабрики, закопченные дымом, а потом уже выглянут углы шестиэтажных домов, магазины, вывески, громадные перспективы улиц, все
в колокольнях, колоннах, статуях, башнях, с городским блеском, шумом и громом и всем, что на диво произвела рука и мысль человека.