Неточные совпадения
У нас на суда взяли несколько манильских снастей; при постановке парусов
от них раздавалась такая музыка, что все зажимали уши: точно тысяча саней скрипели по
морозу.
Мы вторую станцию едем
от Усть-Маи, или Алданского селения. Вчера сделали тридцать одну версту, тоже по болотам, но те болота ничто в сравнении с нынешними. Станция положена, по их милости, всего семнадцать верст. Мы встали со светом, поехали еще по утреннему
морозу; лошади скользят на каждом шагу; они не подкованы. Князь Оболенский говорит, что они тверже копытами, оттого будто, что овса не едят.
Все это надевается в защиту
от сорокаградусного
мороза.
Но довольно. Как ни хорошо отдохнуть в Якутске
от трудного пути, как ни любезны его жители, но пробыть два месяца здесь — утомительно. Боже сохрани
от лютости скуки и сорокаградусных
морозов! Пора, пора,
морозы уже трещат: 32, 35 и 37˚; скоро дышать будет тяжело. В прошедшем году
мороз здесь достигал, говорят, до 48˚.
А я все хожу в петербургском байковом пальто и в резиновых калошах. Надо мной смеются и пророчат простуду, но ничего: только брови, ресницы, усы, а у кого есть и борода, куржевеют, то есть покрываются льдом, так что брови срастаются с ресницами, усы с бородой и образуют на лице ледяное забрало;
от мороза даже зрачкам больно.
Доха, то есть козлиная мягкая шкура (дикого горного козла), решительно защищает
от всякого
мороза и не надо никакого тулупа под нее: только тяжести прибавит.
Как войдешь с
морозу, охватит вас и в минуту согреет тепло, которое так и пышет
от целого костра стоймя горящих поленьев лиственницы.
На последних пятистах верстах у меня начало пухнуть лицо
от мороза. И было
от чего: у носа постоянно торчал обледенелый шарф: кто-то будто держал за нос ледяными клещами. Боль невыносимая! Я спешил добраться до города, боясь разнемочься, и гнал более двухсот пятидесяти верст в сутки, нигде не отдыхал, не обедал.
В каюте
от внешнего воздуха с дождем, отчасти с
морозом, защищала одна рама в маленьком окне.
Фрегат повели, приделав фальшивый руль, осторожно, как носят раненого в госпиталь, в отысканную в другом заливе, верстах в 60
от Симодо, закрытую бухту Хеда, чтобы там повалить на отмель, чинить — и опять плавать. Но все надежды оказались тщетными. Дня два плаватели носимы были бурным ветром по заливу и наконец должны были с неимоверными усилиями перебраться все (при
морозе в 4˚) сквозь буруны на шлюпках, по канату, на берег, у подошвы японского Монблана, горы Фудзи, в противуположной стороне
от бухты Хеда.
От подошвы Фудзи наши герои, «по образу пешего хождения», через горы, направились в ту же бухту Хеда, куда намеревались было ввести фрегат, и расположились там на бивуаках (при 4˚
мороза, не забудьте!), пока готовились бараки для их помещения, временного и, по возможности, недолгого, потому что в положении Робинзонов Крузе пятистам человекам долго оставаться нельзя.
Неточные совпадения
Он не ел целый день, не спал две ночи, провел несколько часов раздетый на
морозе и чувствовал себя не только свежим и здоровым как никогда, но он чувствовал себя совершенно независимым
от тела: он двигался без усилия мышц и чувствовал, что всё может сделать.
Действительно, вдали уже свистел паровоз. Через несколько минут платформа задрожала, и, пыхая сбиваемым книзу
от мороза паром, прокатился паровоз с медленно и мерно нагибающимся и растягивающимся рычагом среднего колеса и с кланяющимся, обвязанным, заиндевелым машинистом; а за тендером, всё медленнее и более потрясая платформу, стал проходить вагон с багажом и с визжавшею собакой; наконец, подрагивая пред остановкой, подошли пассажирские вагоны.
Сторож, был ли он пьян или слишком закутан
от сильного
мороза, не слыхал отодвигаемого задом поезда, и его раздавили.
У меня
мороз пробежал по коже
от этого смеха…
И точно, дорога опасная: направо висели над нашими головами груды снега, готовые, кажется, при первом порыве ветра оборваться в ущелье; узкая дорога частию была покрыта снегом, который в иных местах проваливался под ногами, в других превращался в лед
от действия солнечных лучей и ночных
морозов, так что с трудом мы сами пробирались; лошади падали; налево зияла глубокая расселина, где катился поток, то скрываясь под ледяной корою, то с пеною прыгая по черным камням.