Неточные совпадения
Мы через рейд отправились в город, гоняясь по дороге с какой-то английской яхтой, которая
ложилась то
на правый, то
на левый галс, грациозно описывая круги. Но и наши матросы молодцы: в белых рубашках, с синими каймами по воротникам, в белых же фуражках, с расстегнутой грудью, они при слове «Навались! дай ход!» разом вытягивали мускулистые руки, все шесть
голов падали
на весла, и, как львы, дерущие когтями землю, раздирали веслами упругую влагу.
— В Тамбове, ваше высокоблагородие, всегда, бывало, целый день
на солнце сидишь и
голову подставишь — ничего;
ляжешь на траве, спину и брюхо греешь — хорошо. А здесь бог знает что: солнце-то словно пластырь! — отвечал он с досадой.
Он выслушивал слова губернатора, бросая
на него с полу почтительный и, как выстрел, пронзительный взгляд, потом приподнимал
голову, переводил нам и опять
ложился лбом
на пол.
Впросонках видел, как пришел Крюднер, посмотрел
на нас,
на оставленное ему место, втрое меньше того, что ему нужно по его росту, подумал и
лег, положив ноги
на пол, а
голову куда-то, кажется,
на полку.
«Какое наслаждение, после долгого странствования по морю,
лечь спать
на берегу в постель, которая не качается, где со столика ничего не упадет, где над вашей
головой не загремит ни бизань-шкот, ни грота-брас, где ничто не шелохнется!..» — думал я… и вдруг вспомнил, что здесь землетрясения — обыкновенное, ежегодное явление. Избави Боже от такой качки!
Но тяжелый наш фрегат, с грузом не
на одну сотню тысяч пуд, точно обрадовался случаю и
лег прочно
на песок, как иногда добрый пьяница, тоже «нагрузившись» и долго шлепая неверными стопами по грязи, вдруг возьмет да и
ляжет средь дороги. Напрасно трезвый товарищ толкает его в бока, приподнимает то руку, то ногу, иногда
голову. Рука, нога и
голова падают снова как мертвые. Гуляка лежит тяжело, неподвижно и безнадежно, пока не придут двое «городовых»
на помощь.
В моей комнате стояла кровать без тюфяка, маленький столик, на нем кружка с водой, возле стул, в большом медном шандале горела тонкая сальная свеча. Сырость и холод проникали до костей; офицер велел затопить печь, потом все ушли. Солдат обещал принесть сена; пока, подложив шинель под голову, я
лег на голую кровать и закурил трубку.
Сноснее одному, // Устав от тяжкого труда, // Прийти в свою тюрьму, // Прийти — и
лечь на голый пол // И с черствым сухарем // Заснуть… а добрый сон пришел — // И узник стал царем!
С Вихровым священник (тоже, вероятно, из опасения, чтобы тот не разболтал кому-нибудь) лег спать в одной комнате и уступил даже ему свою под пологом постель, а сам
лег на голой лавке и подложил себе только под голову кожаную дорожную подушку.
Я
лег на голых нарах, положив в голову свое платье (подушки у меня еще не было), накрылся тулупом, но долго не мог заснуть, хотя и был весь измучен и изломан от всех чудовищных и неожиданных впечатлений этого первого дня.
Посадили его в передний угол, под образа, сзади его горела лампада синего стекла, и свет от неё,
ложась на голову старичка, синил её очень жутко.
Неточные совпадения
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь,
лег ничком
на диван, сложив руки и положив
на них
голову.
Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он наливал больной и перелил через ложку, то белые руки акушерки, то странное положение Алексея Александровича
на полу пред кроватью.
«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» думал Левин, шагая по пыльной дороге, не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это было так радостно, что оно казалось ему невероятным. Он задыхался от волнення и, не в силах итти дальше, сошел с дороги в лес и сел в тени осин
на нескошенную траву. Он снял с потной
головы шляпу и
лег, облокотившись
на руку,
на сочную, лопушистую лесную траву.
Селифан
лег и сам
на той же кровати, поместив
голову у Петрушки
на брюхе и позабыв о том, что ему следовало спать вовсе не здесь, а, может быть, в людской, если не в конюшне близ лошадей.
Когда, воображая, что я иду
на охоту, с палкой
на плече, я отправился в лес, Володя
лег на спину, закинул руки под
голову и сказал мне, что будто бы и он ходил.
Наконец и сам подошел он к одному из возов, взлез
на него и
лег на спину, подложивши себе под
голову сложенные назад руки; но не мог заснуть и долго глядел
на небо.