Неточные совпадения
Все четыреста человек экипажа столпились на
палубе, раздались командные слова, многие матросы поползли вверх по вантам, как мухи облепили реи, и
судно окрылилось парусами.
Только у берегов Дании повеяло на нас теплом, и мы ожили. Холера исчезла со всеми признаками, ревматизм мой унялся, и я стал выходить на улицу — так я прозвал
палубу. Но бури не покидали нас: таков обычай на Балтийском море осенью. Пройдет день-два — тихо, как будто ветер собирается с силами, и грянет потом так, что бедное
судно стонет, как живое существо.
Однажды они явились, также в числе трех-четырех человек, на
палубу голландского
судна с фруктами, напитанными ядом, и, отравив экипаж, потом нагрянули целой ватагой и овладели
судном.
Ко мне в каюту толпой стали ломиться индийцы, малайцы, китайцы, с аттестатами от
судов разных наций, все портные, прачки, комиссионеры. На
палубе настоящий базар: разноплеменные гости разложили товары, и каждый горланил на своем языке, предлагая материи, раковины, обезьян, птиц, кораллы.
Конечно, всякий представлял, как она упадет, как положит
судно на бок, пришибет сетки (то есть край корабля), как хлынут волны на
палубу: удастся ли обрубить скоро подветренные ванты, чтобы вдруг избавить
судно от напора тяжести на один бок.
Они с марсов бросают эти горшки, наполненные какими-то особенными горючими составами, на
палубу неприятельских
судов.
Пока мы рассуждали в каюте, на
палубе сигнальщик объявил, что трехмачтовое
судно идет. Все пошли вверх. С правой стороны, из-за острова, показалось большое купеческое
судно, мчавшееся под всеми парусами прямо на риф.
«На берег кому угодно! — говорят часу во втором, — сейчас шлюпка идет». Нас несколько человек село в катер, все в белом, — иначе под этим солнцем показаться нельзя — и поехали, прикрывшись холстинным тентом; но и то жарко: выставишь нечаянно руку, ногу, плечо — жжет. Голубая вода не струится нисколько;
суда, мимо которых мы ехали, будто спят: ни малейшего движения на них; на
палубе ни души. По огромному заливу кое-где ползают лодки, как сонные мухи.
Неточные совпадения
Пантен, крича как на пожаре, вывел «Секрет» из ветра;
судно остановилось, между тем как от крейсера помчался паровой катер с командой и лейтенантом в белых перчатках; лейтенант, ступив на
палубу корабля, изумленно оглянулся и прошел с Грэем в каюту, откуда через час отправился, странно махнув рукой и улыбаясь, словно получил чин, обратно к синему крейсеру.
Случалось, что петлей якорной цепи его сшибало с ног, ударяя о
палубу, что не придержанный у кнека [Кнек (кнехт) — чугунная или деревянная тумба, кнехты могут быть расположены по парно для закрепления швартовых — канатов, которыми
судно крепится к причалу.] канат вырывался из рук, сдирая с ладоней кожу, что ветер бил его по лицу мокрым углом паруса с вшитым в него железным кольцом, и, короче сказать, вся работа являлась пыткой, требующей пристального внимания, но, как ни тяжело он дышал, с трудом разгибая спину, улыбка презрения не оставляла его лица.
Когда пароход остановился против красивого города, среди реки, тесно загроможденной
судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься на
палубу. Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками.
Там, стоя на
палубе «Байкала», я видел, как буксирный пароход, тащивший большую баржу с двумя сотнями солдат, утерял свой буксирный канат; баржу понесло течением по рейду, и она пошла прямо на якорную цепь парусного
судна, стоявшего недалеко от нас.
Из Кельна Егор Егорыч вознамерился проехать с Сусанной Николаевной по Рейну до Майнца, ожидая на этом пути видеть, как Сусанна Николаевна станет любоваться видами поэтической реки Германии; но недуги Егора Егорыча лишили его этого удовольствия, потому что, как только мои путники вошли на пароход, то на них подул такой холодный ветер, что Антип Ильич поспешил немедленно же увести своего господина в каюту; Сусанна же Николаевна осталась на
палубе, где к ней обратился с разговором болтливейший из болтливейших эльзасцев и начал ей по-французски объяснять, что виднеющиеся местами замки на горах называются разбойничьими гнездами, потому что в них прежде жили бароны и грабили проезжавшие по Рейну
суда, и что в их даже пароход скоро выстрелят, — и действительно на одном повороте Рейна раздался выстрел.