Неточные совпадения
Когда услышите вой ветра с запада, помните, что это только слабое эхо того зефира, который треплет нас, а задует с востока, от вас, пошлите мне поклон — дойдет. Но уж пристал к борту бот, на который ссаживают лоцмана. Спешу запечатать письмо. Еще
последнее «
прости»! Увидимся ли? В путешествии, или походе, как называют мои товарищи, пока еще самое лучшее для меня — надежда воротиться.
Все жители Аяна столпились около нас: все благословляли в путь. Ч. и Ф., без сюртуков, пошли пешком проводить нас с версту. На одном повороте за скалу Ч. сказал: «Поглядите на море: вы больше его не увидите». Я быстро оглянулся, с благодарностью, с любовью, почти со слезами. Оно было сине, ярко сверкало на солнце серебристой чешуей. Еще минута — и скала загородила его. «
Прощай, свободная стихия! в
последний раз…»
До сумерек было еще далеко. Я взял свою винтовку и пошел осматривать окрестности. Отойдя от бивака с километр, я сел на пень и стал слушать. В часы сумерек пернатое население тайги всегда выказывает больше жизни, чем днем. Мелкие птицы взбирались на верхушки деревьев, чтобы взглянуть оттуда на угасающее светило и послать ему
последнее прости.
Как сейчас вижу маленькую юрточку на берегу запорошенной снегом протоки. Около юрточки стоят две туземные женщины — старушки с длинными трубками. Они вышли нас провожать. Отойдя немного, я оглянулся. Старушки стояли на том же месте. Я помахал им шапкой, они ответили руками. На повороте протоки я повернулся и послал им
последнее прости.
— Как можно послать такое письмо? — сказал Александр, — «пиши пореже» — написать это человеку, который нарочно за сто шестьдесят верст приехал, чтобы сказать
последнее прости! «Советую то, другое, третье»… он не глупее меня: он вышел вторым кандидатом.
Неточные совпадения
Алексей Александрович решил, что поедет в Петербург и увидит жену. Если ее болезнь есть обман, то он промолчит и уедет. Если она действительно больна при смерти и желает его видеть пред смертью, то он
простит ее, если застанет в живых, и отдаст
последний долг, если приедет слишком поздно.
—
Прощайте, — проговорил он с внезапной силой, и глаза его блеснули
последним блеском. —
Прощайте… Послушайте… ведь я вас не поцеловал тогда… Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет…
—
Прощай, старая Обломовка! — сказал он, оглянувшись в
последний раз на окна маленького домика. — Ты отжила свой век!
Прощай — это первое и
последнее мое письмо, или, пожалуй, глава из будущего твоего романа. Ну, поздравляю тебя, если он будет весь такой! Бабушке и сестрам своим кланяйся, нужды нет, что я не знаю их, а они меня, и скажи им, что в таком-то городе живет твой приятель, готовый служить, как выше сказано. —
—
Простите, — продолжал потом, — я ничего не знал, Вера Васильевна. Внимание ваше дало мне надежду. Я дурак — и больше ничего… Забудьте мое предложение и по-прежнему давайте мне только права друга… если стою, — прибавил он, и голос на
последнем слове у него упал. — Не могу ли я помочь? Вы, кажется, ждали от меня услуги?