Эйноске очень умно и основательно отвечал: «Вы понимаете, отчего у нас эти законы таковы (тут он показал рукой, каковы они, то есть стеснительны, но
сказать не смел), нет сомнения, что они должны измениться.
Неточные совпадения
«А это вы? —
сказал я, — что вы так невеселы?» — «Да вот поглядите, — отвечал он, указывая на быка, которого я в толпе народа и
не заметил, — что это за бык?
И козел, и козы,
заметив нас, оставались в нерешимости. Козел стоял как окаменелый, вполуоборот; закинув немного рога на спину и навострив уши, глядел на нас. «Как бы поближе подъехать и
не испугать их?» —
сказали мы.
Впрочем, в их уважении к старшим я
не заметил страха или подобострастия: это делается у них как-то проще, искреннее, с теплотой, почти, можно
сказать, с любовью, и оттого это
не неприятно видеть.
Подите с ними! Они стали ссылаться на свои законы, обычаи. На другое утро приехал Кичибе и взял ответ к губернатору. Только что он отвалил, явились и баниосы, а сегодня, 11 числа, они приехали
сказать, что письмо отдали, но что из Едо
не получено и т. п. Потом
заметили, зачем мы ездим кругом горы Паппенберга. «Так хочется», — отвечали им.
Мы с любопытством смотрели на все: я искал глазами Китая, и шкипер искал кого-то с нами вместе. «Берег очень близко,
не пора ли поворачивать?» — с живостью кто-то
сказал из наших. Шкипер схватился за руль, крикнул — мы быстро нагнулись, паруса перенесли на другую сторону, но шкуна
не поворачивала; ветер ударил сильно — она все стоит: мы были на
мели. «Отдай шкоты!» — закричали офицеры нашим матросам. Отдали, и шкуна, располагавшая лечь на бок, выпрямилась, но с
мели уже
не сходила.
Ему отвечали сначала шуткой, потом
заметили, что они сами
не сказали ничего решительного о том, принимают ли наш салют или нет, оттого мы, думая, что они примут его, салютовали и себе.
Третьего дня наши ездили в речку и видели там какого-то начальника, который приехал верхом с музыкантами. Его потчевали чаем, хотели подарить сукна, но он, поблагодарив, отказался,
сказав, что
не смеет принять без разрешения высшего начальства, что у них законы строги и по этим законам
не должно брать подарков.
Люди наши, заслышав приказ, вытащили весь багаж на палубу и стояли в ожидании, что делать. Между вещами я
заметил зонтик, купленный мной в Англии и валявшийся где-то в углу каюты. «Это зачем ты взял?» — спросил я Тимофея. «Жаль оставить», —
сказал он. «Брось за борт, — велел я, — куда всякую дрянь везти?» Но он уцепился и
сказал, что ни за что
не бросит, что эта вещь хорошая и что он охотно повезет ее через всю Сибирь. Так и сделал.
«А кокосы напрасно
не взял, —
заметил я ему, — в самом деле можно бы выгодно продать…» — «Оно точно, кабы взять штук сто, так бы денег можно было много выручить», —
сказал Иван, принявший серьезно мое замечание.
«А если я опоздаю в город, — еще холоднее
сказал я, — да меня спросят, отчего я опоздал, а я
скажу, оттого,
мол, что у тебя лошадей
не было…» Хотя казак
не знал, кто меня спросит в городе и зачем, я сам тоже
не знал, но, однако ж, это подействовало.
— Я очень дурная. Она, может быть, самая прелестная девушка, а я дурная. Довольно, оставь. Слушай: мама просит тебя о том, «чего сама
сказать не смеет», так и сказала. Голубчик Аркадий! перестань играть, милый, молю тебя… мама тоже…
— Вот, гляди, как Алексей любит свою… И его любить легко — он весёлый, одевается барином, а ты — что? Ходишь, ни с кем не ласков, никогда не посмеёшься. С Алексеем я бы душа в душу жила, а я с ним слова
сказать не смела никогда, ты ко мне сторожем горбуна твоего приставил, нарочно, хитреца противного…
Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и
скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да
скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону,
скажи, барин
не плотит: прогон,
мол,
скажи, казенный. Да чтоб все живее, а
не то,
мол, барин сердится. Стой, еще письмо
не готово.
Городничий. Да я так только
заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего
не могу
сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою
не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего
не знаешь и
не в свое дело
не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела
сказать: «Мы никак
не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна,
не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам,
не то я смертью окончу жизнь свою».
— И будучи я приведен от тех его слов в соблазн, — продолжал Карапузов, — кротким манером
сказал ему:"Как же,
мол, это так, ваше благородие? ужели,
мол, что человек, что скотина — все едино? и за что,
мол, вы так нас порочите, что и места другого, кроме как у чертовой матери, для нас
не нашли?
— Да, я слышал, —
сказал Сергей Иванович, останавливаясь у ее окна и заглядывая в него. Какая прекрасная черта с его стороны! — прибавил он,
заметив, что Вронского в отделении
не было.