Неточные совпадения
Он, с помощью мальчишки и
другого кучера, отпряг лошадей и привязал их в
тени по разным углам.
Половина залива ярко освещалась луной,
другая таилась в
тени.
Представьте, что из шестидесяти тысяч жителей женщин только около семисот. Европеянок, жен, дочерей консулов и
других живущих по торговле лиц немного, и те, как цветы севера, прячутся в
тень, а китаянок и индианок еще меньше. Мы видели в предместьях несколько китайских противных старух; молодых почти ни одной; но зато видели несколько молодых и довольно красивых индианок. Огромные золотые серьги, кольца, серебряные браслеты на руках и ногах бросались в глаза.
Мы дошли до какого-то вала и воротились по тропинке, проложенной по берегу прямо к озерку. Там купались наши, точно в купальне, под сводом зелени. На берегу мы застали живописную суету: варили кушанье в котлах, в палатке накрывали… на пол, за неимением стола. Собеседники сидели и лежали. Я ушел в
другую палатку, разбитую для магнитных наблюдений, и лег на единственную бывшую на всем острове кушетку, и отдохнул в
тени. Иногда врывался свежий ветер и проникал под тент, принося прохладу.
Мы не успели рассмотреть его хорошенько. Он пошел вперед, и мы за ним. По анфиладе рассажено было менее чиновников, нежели в первый раз. Мы толпой вошли в приемную залу. По этим мирным галереям не раздавалось, может быть, никогда такого шума и движения. Здесь, в белых бумажных чулках, скользили доселе, точно
тени, незаметно от самих себя, японские чиновники, пробираясь иногда ползком; а теперь вот уже в
другой раз раздаются такие крепкие шаги!
Мы шли в
тени сосен, банианов или бледно-зеленых бамбуков, из которых Посьет выломал тут же себе славную зеленую трость. Бамбуки сменялись выглядывавшим из-за забора бананником, потом строем красивых деревьев и т. д. «Что это, ячмень, кажется!» — спросил кто-то. В самом деле наш кудрявый ячмень! По террасам, с одной на
другую, текли нити воды, орошая посевы риса.
В этом переулке совсем не видно было домов, зато росло гораздо больше травы, в
тени лежало гораздо более свиней и собак, нежели в
других улицах.
Мы успокоились и спрятались под спасительную
тень, пробежав двор, наполненный колясками и лошадьми, взошли на лестницу и очутились в огромной столовой зале, из которой открытая со всех сторон галерея вела в
другие комнаты; далее следовали коридоры с нумерами.
Посидевши минут пять в
тени, мы пошли дальше, по берегу, к
другой речке, очень живописной.
Толпились перед ним, точно живые,
тени других великих страдалиц: русских цариц, менявших по воле мужей свой сан на сан инокинь и хранивших и в келье дух и силу; других цариц, в роковые минуты стоявших во главе царства и спасавших его…
Когда же полдень над главою // Горел в лучах, то пленник мой // Сидел в пещере, где от зною // Он мог сокрыться. Под горой // Ходили табуны. — Лежали // В
тени другие пастухи, // В кустах, в траве и близ реки, // В которой жажду утоляли… // И там-то пленник мой глядит: // Как иногда орел летит, // По ветру крылья простирает, // И видя жертвы меж кустов, // Когтьми хватает вдруг, — и вновь // Их с криком кверху поднимает… // Так! думал он, я жертва та, // Котора в пищу им взята.
Птицы прятались в рощах и на дне густых нив; стада бежали в воды, а где воды не было, бедные животные, оцепенев, с поникнутыми головами, одно в
тени другого, искали малейшей прохлады.
Неточные совпадения
Вот вышла из мрака одна
тень, хлопнула: раз-раз! — и исчезла неведомо куда; смотришь, на место ее выступает уж
другая тень и тоже хлопает, как попало, и исчезает…"Раззорю!","Не потерплю!" — слышится со всех сторон, а что разорю, чего не потерплю — того разобрать невозможно.
Опять шли гуськом
тени одна за
другой, всё шли, всё шли…
Таинственные
тени гуськом шли одна за
другой, застегнутые, выстриженные, однообразным шагом, в однообразных одеждах, всё шли, всё шли…
Когда фантастический провал поглощал достаточное количество фантастических
теней, Угрюм-Бурчеев, если можно так выразиться, перевертывался на
другой бок и снова начинал
другой такой же сон.
Два мальчика в
тени ракиты ловили удочками рыбу. Один, старший, только что закинул удочку и старательно выводил поплавок из-за куста, весь поглощенный этим делом;
другой, помоложе, лежал на траве, облокотив спутанную белокурую голову на руки, и смотрел задумчивыми голубыми глазами на воду. О чем он думал?