Неточные совпадения
«Посмотри-ка»! — сказал я Фаддееву, указывая на беспорядок, и, махнув рукою,
ушел в капитанскую
каюту.
Рассчитывали на дующие около того времени вестовые ветры, но и это ожидание не оправдалось.
В воздухе мертвая тишина, нарушаемая только хлопаньем грота. Ночью с 21 на 22 февраля я от жара
ушел спать
в кают-компанию и лег на диване под открытым люком. Меня разбудил неистовый топот, вроде трепака, свист и крики. На лицо упало несколько брызг. «Шквал! — говорят, — ну, теперь задует!» Ничего не бывало, шквал прошел, и фрегат опять задремал
в штиле.
— Нет, уж она
в Америку
ушла, — сказал он, — еще бы вы до завтра сидели
в каюте!
— Безобразие, беспорядок! — отвечал я,
уходя весь мокрый
в каюту переменить обувь и белье.
Вот отец Аввакум, бледный и измученный бессонницей, вышел и сел
в уголок на кучу снастей; вот и другой и третий, все невыспавшиеся, с измятыми лицами. Надо было держаться обеими руками: это мне надоело, и я
ушел в свой любимый приют,
в капитанскую
каюту.
Перед каждой сербской пристанью на правом берегу Дуная я
уходил в каюту и запирался, опасаясь сербских сыщиков. Зато, когда пароход остановился на венгерской пристани Оршаве, я дал в газету «Россия» такую телеграмму:
Неточные совпадения
Бегом он снес меня
в каюту, сунул на узлы и
ушел, грозя пальцем:
Он пошарил на столе, стоя спиной к Елене и нагнувшись. У нее мелькнула мысль — встать и тотчас же
уйти из
каюты, но он, точно угадывая и предупреждая ее мысль, вдруг гибким, чисто звериным движением,
в один прыжок подскочил к двери и запер ее двумя оборотами ключа.
В Сарапуле Максим
ушел с парохода, —
ушел молча, ни с кем не простясь, серьезный и спокойный. За ним, усмехаясь, сошла веселая баба, а за нею — девица, измятая, с опухшими глазами. Сергей же долго стоял на коленях перед
каютой капитана, целовал филенку двери, стукался
в нее лбом и взывал:
И свои кое-какие стишинки мерцали
в голове… Я пошел
в буфет, добыл карандаш, бумаги и, сидя на якорном канате, — отец и Егоров после завтрака
ушли по
каютам спать, — переживал недавнее и писал строку за строкой мои первые стихи, если не считать гимназических шуток и эпиграмм на учителей… А
в промежутки между написанным неотступно врывалось:
—
Уйдут варнаки, все до последнего человека
уйдут! — ругался
в каюте Осип Иваныч. — Беда!.. Барка убилась. Шесть человек утонуло… Караван застрял
в горах! Отлично… Очень хорошо!.. А тут еще бунтари… Эх, нет здесь Пал Петровича с казачками! Мы бы эту мужландию так отпарировали — все позабыли бы: и Егория, и Еремея, и как самого-то зовут. Знают варнаки, когда кочевряжиться… Ну, да не на того напали. Шалишь!.. Я всех
в три дуги согну… Я… у меня, брат… Вы с чем: с коньяком или ромом?..