Неточные совпадения
Тут я расхохотался до того, что, боясь свалиться с
ног, повис на ручке двери, дверь отворилась, я угодил головой в стекло и вышиб его. Приказчик топал на меня
ногами, хозяин стучал
по голове моей тяжелым золотым перстнем, Саша пытался трепать мои уши, а вечером, когда мы шли домой, строго внушал мне...
Саша рыдал, царапая стену, дрыгая
ногами. Я с трудом, точно
по горячим угольям, не оглядываясь, перешел кухню и лег рядом с ним.
Взяла меня за руку и повела во тьме, как слепого. Ночь была черная, сырая, непрерывно дул ветер, точно река быстро текла, холодный песок хватал за
ноги. Бабушка осторожно подходила к темным окнам мещанских домишек, перекрестясь трижды, оставляла на подоконниках
по пятаку и
по три кренделя, снова крестилась, глядя в небо без звезд, и шептала...
И вот она сидит, боком к окну, вытянув больную
ногу по скамье, опустив здоровую на пол, сидит и, закрыв лицо растрепанной книжкой, взволнованно произносит множество непонятных и скучных слов.
Детей растащили
по дворам — спать, иные заснули тут же под заборами, у
ног и на коленях матерей.
Я шел быстро, хотелось поскорее начать и кончить все это. Меня сопровождали Валёк, Кострома и еще какие-то парни. Перелезая через кирпичную ограду, я запутался в одеяле, упал и тотчас вскочил на
ноги, словно подброшенный песком. За оградой хохотали. Что-то екнуло в груди,
по коже спины пробежал неприятный холодок.
Дед, в бабушкиной кацавейке, в старом картузе без козырька, щурится, чему-то улыбается, шагает тонкими
ногами осторожно, точно крадется. Бабушка, в синей кофте, в черной юбке и белом платке на голове, катится
по земле споро — за нею трудно поспеть.
Она в лесу — точно хозяйка и родная всему вокруг, — она ходит медведицей, все видит, все хвалит и благодарит. От нее — точно тепло течет
по лесу, и когда мох, примятый ее
ногой, расправляется и встает — мне особенно приятно это видеть.
В Перми, когда их сводили на берег, я пробирался
по сходням баржи; мимо меня шли десятки серых человечков, гулко топая
ногами, звякая кольцами кандалов, согнувшись под тяжестью котомок; шли женщины и мужчины, старые и молодые, красивые и уродливые, но совсем такие же, как все люди, только иначе одетые и обезображенные бритьем.
Но когда Тарас пристрелил сына, повар, спустив
ноги с койки, уперся в нее руками, согнулся и заплакал, — медленно потекли
по щекам слезы, капая на палубу; он сопел и бормотал...
Капитан гнал его прочь, даже толкнул
ногой, так что Сергей опрокинулся, но все-таки простил. И Сергей тотчас же забегал
по палубе, разнося подносы с посудой для чая, по-собачьи искательно заглядывая людям в глаза.
Я вошел в комнату, взглянул на деда и едва удержался от смеха — он действительно был доволен, как ребенок, весь сиял, сучил
ногами и колотил лапками в рыжей шерсти
по столу.
Казак сидел около стойки, в углу, между печью и стеной; с ним была дородная женщина, почтя вдвое больше его телом, ее круглое лицо лоснилось, как сафьян, она смотрела на него ласковыми глазами матери, немножко тревожно; он был пьян, шаркал вытянутыми
ногами по полу и, должно быть, больно задевал
ноги женщины, — она, вздрагивая, морщилась, просила его тихонько...
Я ушел вслед за ними; они опередили меня шагов на десять, двигаясь во тьме, наискось площади, целиком
по грязи, к откосу, высокому берегу Волги. Мне было видно, как шатается женщина, поддерживая казака, я слышал, как чавкает грязь под их
ногами; женщина негромко, умоляюще спрашивала...
Потом, поставив
ногу на колено Тюфяева, дама ловко прыгала на седло, и конь, гордо танцуя, шел
по дамбе; она сидела на седле так ловко, точно приросла к нему.
Это были поэмы Пушкина. Я прочитал их все сразу, охваченный тем жадным чувством, которое испытываешь, попадая в невиданное красивое место, — всегда стремишься обежать его сразу. Так бывает после того, когда долго ходишь
по моховым кочкам болотистого леса и неожиданно развернется пред тобою сухая поляна, вся в цветах и солнце. Минуту смотришь на нее очарованный, а потом счастливо обежишь всю, и каждое прикосновение
ноги к мягким травам плодородной земли тихо радует.
В базарные дни, среду и пятницу, торговля шла бойко, на террасе то и дело появлялись мужики и старухи, иногда целые семьи, всё — старообрядцы из Заволжья, недоверчивый и угрюмый лесной народ. Увидишь, бывало, как медленно, точно боясь провалиться, шагает
по галерее тяжелый человек, закутанный в овчину и толстое, дома валянное сукно, — становится неловко перед ним, стыдно. С великим усилием встанешь на дороге ему, вертишься под его
ногами в пудовых сапогах и комаром поешь...
Или — заглотается мясом
по горло, ткнется головою в
ноги зрителям и умрет.
Он пляшет, как Ванька Цыган, — точно
по воздуху летает; потом задорно и ловко пляшет Павел Одинцов, Сорокин; чахоточный Давидов тоже двигает
по полу
ногами и кашляет от пыли, дыма, крепкого запаха водки и копченой колбасы, которая всегда пахнет дубленой кожей.
Однажды я видел, как она, взяв в руки горшок топленого молока, подошла к лестнице, но вдруг
ноги ее подогнулись, она села и поехала вниз
по лестнице, грузно шлепаясь со ступеньки на ступеньку и не выпуская горшка из рук. Молоко выплескивалось на платье ей, а она, вытянув руки, сердито кричала горшку...
По воскресеньям молодежь ходила на кулачные бои к лесным дворам за Петропавловским кладбищем, куда собирались драться против рабочих ассенизационного обоза и мужиков из окрестных деревень. Обоз ставил против города знаменитого бойца — мордвина, великана, с маленькой головой и больными глазами, всегда в слезах. Вытирая слезы грязным рукавом короткого кафтана, он стоял впереди своих, широко расставя
ноги, и добродушно вызывал...
Я давно знаю ярмарку насквозь; знаю и эти смешные ряды с нелепыми крышами;
по углам крыш сидят, скрестив
ноги, гипсовые фигуры китайцев; когда-то я со своими товарищами швырял в них камнями, и у некоторых китайцев именно мною отбиты головы, руки. Но я уже не горжусь этим…
Гораздо больше нравился мне октавист Митропольский; являясь в трактир, он проходил в угол походкой человека, несущего большую тяжесть, отодвигал стул пинком
ноги и садился, раскладывая локти
по столу, положив на ладони большую, мохнатую голову. Молча выпив две-три рюмки, он гулко крякал; все, вздрогнув, повертывались к нему, а он, упираясь подбородком в ладони, вызывающе смотрел на людей; грива нечесаных волос дико осыпала его опухшее, бурое лицо.
Я не мог не ходить
по этой улице — это был самый краткий путь. Но я стал вставать раньше, чтобы не встречаться с этим человеком, и все-таки через несколько дней увидел его — он сидел на крыльце и гладил дымчатую кошку, лежавшую на коленях у него, а когда я подошел к нему шага на три, он, вскочив, схватил кошку за
ноги и с размаху ударил ее головой о тумбу, так что на меня брызнуло теплым, — ударил, бросил кошку под
ноги мне и встал в калитку, спрашивая...