Двоеточие. Давай сядем. Так вот — явились, значит, немцы… У меня заводишко старый, машины — дрянь, а они, понимаешь, все новенькое поставили, — ну, товар у них
лучше моего и дешевле… Вижу — дело мое швах… подумал — лучше немца не сделаешь… Ну, и решил — продам всю музыку немцам. (Задумчиво молчит.)
Неточные совпадения
Стихи собственной фабрикации и гораздо
лучше стихов Калерии… Но я не буду читать их до конца: они аршин пять длиной… Дорогая сестра
моя! Ты хочешь, чтобы я был серьезен? Так, вероятно, кривой хочет видеть всех нижних своих одноглазыми.
Марья Львовна. Вы не хотели сказать — и невольно сказали простую, трезвую правду… Матерью я должна быть для него… да! Другом!
Хорошая вы
моя… мне плакать хочется… я уйду! Вон, смотрите, стоит Рюмин. У меня, должно быть, глупое лицо… растерялась старушка! (Тихо, устало идет в лес.)
В юности
моей я дал клятву себе и другим… я поклялся, что всю жизнь
мою посвящу борьбе за все, что тогда казалось мне
хорошим, честным.
Я не знаю философов — ни умных, ни полоумных… но если бы я была философом, я сказала бы женщине: подходя к мужчине,
моя милая, бери с собой
хорошее полено.
Басов (опускаясь на сено). Я и опять сяду… Наслаждаться природой надо сидя… Природа, леса, деревья… сено… люблю природу! (Почему-то грустным голосом.) И людей люблю… Люблю
мою бедную, огромную, нелепую страну… Россию
мою! Все и всех я люблю!.. У меня душа нежная, как персик! Яков, ты воспользуйся, это
хорошее сравнение: душа нежная, как персик…
Варвара Михайловна. Не надо так говорить! Не надо! Бросьте
мой цветок!.. Я дала его вам — прежнему, тому, которого считала
лучше, выше людей! Бросьте
мой цветок… (Быстро уходит.)
Соня. Ш-ш! Он будет братом мне… Он груб, ты сделаешь его мягче, у тебя так много нежности… Ты научишь его работать с любовью, как работаешь сама, как научила меня. Он будет
хорошим товарищем мне… и мы заживем прекрасно… сначала трое… а потом нас будет четверо… потому что, родная
моя, я выйду замуж за этого смешного Максима… Я люблю его, мама, он такой славный!
Марья Львовна. Прощайте,
хороший, милый
мой! И помните
мой совет — не нужно ничего бояться… Не подчиняйтесь ничему, никогда… никогда!
Соня. Нет, милый дедушка, право, я не забуду вас! Вы такой простой,
хороший! А я так люблю простых людей! Но… вы не видали маму
мою?
— Вот, как приедешь на квартиру, Иван Матвеич тебе все сделает. Это, брат, золотой человек, не чета какому-нибудь выскочке-немцу! Коренной, русский служака, тридцать лет на одном стуле сидит, всем присутствием вертит, и деньжонки есть, а извозчика не наймет; фрак не
лучше моего; сам тише воды, ниже травы, говорит чуть слышно, по чужим краям не шатается, как твой этот…
Аня. Мама!.. Мама, ты плачешь? Милая, добрая,
хорошая моя мама, моя прекрасная, я люблю тебя… я благословляю тебя. Вишневый сад продан, его уже нет, это правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди, осталась твоя хорошая, чистая душа… Пойдем со мной, пойдем, милая, отсюда, пойдем!.. Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнешься, мама! Пойдем, милая! Пойдем!..
На заданные рифмы прошу вас докончить мысль. Вы ее знаете так же хорошо, как и я, а ваши стихи будут
лучше моих — и вечный переводчик собственных именспокойнее будет думать о Ярославском именье…
Неточные совпадения
Хлестаков. Я — признаюсь, это
моя слабость, — люблю
хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом, не правда ли?
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам
лучше вместо этого представлю
мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Хлестаков. Прощайте, Антон Антонович! Очень обязан за ваше гостеприимство. Я признаюсь от всего сердца: мне нигде не было такого
хорошего приема. Прощайте, Анна Андреевна! Прощайте,
моя душенька Марья Антоновна!
Стародум. От двора,
мой друг, выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я не стал дожидаться ни того, ни другого. Рассудил, что
лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней.
Г-жа Простакова. Полно, братец, о свиньях — то начинать. Поговорим-ка
лучше о нашем горе. (К Правдину.) Вот, батюшка! Бог велел нам взять на свои руки девицу. Она изволит получать грамотки от дядюшек. К ней с того света дядюшки пишут. Сделай милость,
мой батюшка, потрудись, прочти всем нам вслух.