Неточные совпадения
„Ум дряхлого Востока“ наиболее тяжко и убийственно действует
в нашей русской жизни; его влияние на русскую
психику неизмеримо более глубоко, чем на
психику людей Западной Европы.
Нам нужно бороться с азиатскими наслоениями
в нашей
психике, нам нужно лечиться от пессимизма — он постыден для молодой нации, его основа
в том, что натуры пассивные, созерцательные склонны отмечать
в жизни преимущественно ее дурные, злые, унижающие человека явления.
Поворот к мистике и романтическим фантазиям — это поворот к застою, направленный
в конце концов против молодой демократии, которую хотят отравить и обессилить, привив ей идеи пассивного отношения к действительности, сомнение
в силе разума, исследования, науки, задержать
в демократии рост новой коллективистической
психики, единственно способной воспитать сильную и красивую личность.
Неточные совпадения
Гоголь и Достоевский давали весьма обильное количество фактов, химически сродных основной черте характера Самгина, — он это хорошо чувствовал, и это тоже было приятно. Уродливость быта и капризная разнузданность
психики объясняли Самгину его раздор с действительностью, а мучительные поиски героями Достоевского непоколебимой истины и внутренней свободы, снова приподнимая его, выводили
в сторону из толпы обыкновенных людей, сближая его с беспокойными героями Достоевского.
«Неужели Гогиными, Кутузовыми двигает только власть заученной ими теории? Нет, волей их владеет нечто — явно противоречащее их убеждению
в непоколебимости классовой
психики. Рабочих — можно понять, Кутузовы — непонятны…»
— Материалисты утверждают, что
психика суть свойство организованной материи, мысль — химическая реакция. Но — ведь это только терминологически отличается от гилозоизма, от одушевления материи, — говорил Томилин, дирижируя рукою с пряником
в ней. — Из всех недопустимых опрощений материализм — самое уродливое. И совершенно ясно, что он исходит из отчаяния, вызванного неведением и усталостью безуспешных поисков веры.
В мозге Самгина образовалась некая неподвижная точка, маленькое зеркало, которое всегда, когда он желал этого, показывало ему все, о чем он думает, как думает и
в чем его мысли противоречат одна другой. Иногда это свойство разума очень утомляло его, мешало жить, но все чаще он любовался работой этого цензора и привыкал считать эту работу оригинальнейшим свойством
психики своей.
Понимая, как трагична судьба еврейства
в России, он подозревал, что
психика еврея должна быть заражена и обременена чувством органической вражды к русскому, желанием мести за унижения и страдания.