Быком, наклоня голову, Артамонов старший ходил по корпусам, по двору,
шагал по улице посёлка, пугая ребятишек, и всюду ощущал нечто новое, странное: в этом большом деле он являлся почти лишним, как бы зрителем. Было приятно видеть, что Яков понимает дело и, кажется, увлечён им; его поведение не только отвлекало от мыслей о старшем сыне, но даже примиряло с Ильёй.
Неточные совпадения
Широкоплечий, носатый человек
шагал вдоль
улицы твёрдо, как
по своей земле; одет в синюю поддёвку добротного сукна, в хорошие юфтовые [из бычьей кожи, выделанной
по русскому способу, на чистом дёгте — Ред.] сапоги, руки сунул в карманы, локти плотно прижал к бокам.
Его и детей точно вихрем крутило, с утра до вечера они мелькали у всех на глазах, быстро
шагая по всем
улицам, торопливо крестясь на церкви; отец был шумен и неистов, старший сын угрюм, молчалив и, видимо, робок или застенчив, красавец Олёшка — задорен с парнями и дерзко подмигивал девицам, а Никита с восходом солнца уносил острый горб свой за реку, на «Коровий язык», куда грачами слетелись плотники, каменщики, возводя там длинную кирпичную казарму и в стороне от неё, под Окою, двухэтажный большой дом из двенадцативершковых брёвен, — дом, похожий на тюрьму.
Но спрашивал он мало, а больше слушал Марину, глядя на нее как-то подчеркнуто почтительно.
Шагал по улицам мерным, легким шагом солдата, сунув руки в карманы черного, мохнатого пальто, носил бобровую шапку с козырьком, и глаза его смотрели из-под козырька прямо, неподвижно, не мигая. Часто посещал церковные службы и, восхищаясь пением, говорил глубоким баритоном:
Предсмертные слова Егора вызвали у нее тихий вздох. Медленно
шагая по улице, она вспоминала его живые глаза, его шутки, рассказы о жизни.
"Уж лучше не думать, право, — твердил Литвинов,
шагая по улице и чувствуя, что внутренняя возня снова поднимается в нем.
Неточные совпадения
«Цинизм и слезы», — думал он, быстро
шагая по раскаленной зноем
улице.
Над Москвой хвастливо сияло весеннее утро;
по неровному булыжнику цокали подковы, грохотали телеги; в теплом, светло-голубом воздухе празднично гудела медь колоколов;
по истоптанным панелям нешироких, кривых
улиц бойко
шагали легкие люди; походка их была размашиста, топот ног звучал отчетливо, они не шаркали подошвами, как петербуржцы. Вообще здесь шума было больше, чем в Петербурге, и шум был другого тона, не такой сыроватый и осторожный, как там.
Клим остался с таким ощущением, точно он не мог понять, кипятком или холодной водой облили его?
Шагая по комнате, он пытался свести все слова, все крики Лютова к одной фразе. Это — не удавалось, хотя слова «удирай», «уезжай» звучали убедительнее всех других. Он встал у окна, прислонясь лбом к холодному стеклу. На
улице было пустынно, только какая-то женщина, согнувшись, ходила
по черному кругу на месте костра, собирая угли в корзинку.
«Москва опустила руки», — подумал он,
шагая по бульварам странно притихшего города. Полдень, а людей на
улицах немного и все больше мелкие обыватели; озабоченные, угрюмые, небольшими группами они стояли у ворот, куда-то шли, тоже
по трое,
по пяти и более. Студентов было не заметно, одинокие прохожие — редки, не видно ни извозчиков, ни полиции, но всюду торчали и мелькали мальчишки, ожидая чего-то.
Зимними вечерами приятно было
шагать по хрупкому снегу, представляя, как дома, за чайным столом, отец и мать будут удивлены новыми мыслями сына. Уже фонарщик с лестницей на плече легко бегал от фонаря к фонарю, развешивая в синем воздухе желтые огни, приятно позванивали в зимней тишине ламповые стекла. Бежали лошади извозчиков, потряхивая шершавыми головами. На скрещении
улиц стоял каменный полицейский, провожая седыми глазами маленького, но важного гимназиста, который не торопясь переходил с угла на угол.