Неточные совпадения
Я выбежал
в кухню;
окно на двор сверкало, точно золотое; по полу текли-скользили желтые пятна; босой дядя Яков, обувая сапоги, прыгал на них, точно ему жгло подошвы, и
кричал...
— Тятенька, Мишка буянит неестественно совсем! Обедал у меня, напился и начал безобразное безумие показывать: посуду перебил, изорвал
в клочья готовый заказ — шерстяное платье,
окна выбил, меня обидел, Григория. Сюда идет, грозится: отцу,
кричит, бороду выдеру, убью! Вы смотрите…
Полежав немного, дядя приподнимается, весь оборванный, лохматый, берет булыжник и мечет его
в ворота; раздается гулкий удар, точно по дну бочки. Из кабака лезут темные люди, орут, храпят, размахивают руками; из
окон домов высовываются человечьи головы, — улица оживает, смеется,
кричит. Всё это тоже как сказка, любопытная, но неприятная, пугающая.
В доме Бетленга жили шумно и весело,
в нем было много красивых барынь, к ним ходили офицеры, студенты, всегда там смеялись,
кричали и пели, играла музыка. И самое лицо дома было веселое, стекла
окон блестели ясно, зелень цветов за ними была разнообразно ярка. Дедушка не любил этот дом.
Однажды я влез на дерево и свистнул им, — они остановились там, где застал их свист, потом сошлись не торопясь и, поглядывая на меня, стали о чем-то тихонько совещаться. Я подумал, что они станут швырять
в меня камнями, спустился на землю, набрал камней
в карманы, за пазуху и снова влез на дерево, но они уже играли далеко от меня
в углу двора и, видимо, забыли обо мне. Это было грустно, однако мне не захотелось начать войну первому, а вскоре кто-то
крикнул им
в форточку
окна...
Он остановился у
окна, царапая ногтем лед на стекле, долго молчал, всё вокруг напряглось, стало жутким, и, как всегда
в минуты таких напряжений, у меня по всему телу вырастали глаза, уши, странно расширялась грудь, вызывая желание
крикнуть.
Во время уроков она смотрела углубленными глазами через меня —
в стену,
в окно, спрашивала меня усталым голосом, забывала ответы и всё чаще сердилась,
кричала — это тоже обидно: мать должна быть справедлива больше всех, как
в сказках.
А тут еще Яков стал шутки эти перенимать: Максим-то склеит из картона будто голову — нос, глаза, рот сделает, пакли налепит заместо волос, а потом идут с Яковом по улице и рожи эти страшные
в окна суют — люди, конечно, боятся,
кричат.
Осторожно вынув раму, дед понес ее вон, бабушка распахнула
окно —
в саду
кричал скворец, чирикали воробьи; пьяный запах оттаявшей земли налился
в комнату, синеватые изразцы печи сконфуженно побелели, смотреть на них стало холодно. Я слез на пол с постели.
Дед заглянул
в окно со двора и
крикнул...
В полдень дед, высунув голову из
окна,
кричал...
Потом снова скакали взмыленные лошади Власовского, кучер останавливал их на скаку, полицмейстер, стоя, размахивал руками,
кричал в окна домов, на рабочих, на полицейских и мальчишек, а окричав людей, устало валился на сиденье коляски и толчком в спину кучера снова гнал лошадей. Длинные усы его, грозно шевелясь, загибались к затылку.
Неточные совпадения
Налево,
в переулок, против церкви! ―
крикнул Степан Аркадьич, перегибаясь
в окно кареты.
— Максим Максимыч, не хотите ли чаю? —
закричал я ему
в окно.
— Скажи, любезный, —
закричал я ему
в окно, — что это — оказия пришла, что ли?
Эй, Порфирий! —
закричал он, подошедши к
окну, на своего человека, который держал
в одной руке ножик, а
в другой корку хлеба с куском балыка, который посчастливилось ему мимоходом отрезать, вынимая что-то из брички.
Подошед к
окну, постучал он пальцами
в стекло и
закричал: «Эй, Прошка!» Чрез минуту было слышно, что кто-то вбежал впопыхах
в сени, долго возился там и стучал сапогами, наконец дверь отворилась и вошел Прошка, мальчик лет тринадцати,
в таких больших сапогах, что, ступая, едва не вынул из них ноги.