— Вот что, Ленька, голуба́ душа, ты закажи себе это: в дела взрослых не путайся! Взрослые — люди порченые; они богом испытаны, а ты еще нет, и — живи детским разумом. Жди, когда господь твоего сердца коснется, дело твое тебе укажет, на тропу твою приведет, — понял? А кто в чем виноват — это дело
не твое. Господу судить и наказывать. Ему, а — не нам!
Неточные совпадения
— Может, за то бил, что была она лучше его, а ему завидно. Каширины, брат, хорошего
не любят, они ему завидуют, а принять
не могут, истребляют! Ты вот спроси-ка бабушку, как они отца
твоего со света сживали. Она всё скажет — она неправду
не любит,
не понимает. Она вроде святой, хоть и вино пьет, табак нюхает. Блаженная, как бы. Ты держись за нее крепко…
—
Не достигнут, — вывернусь: я ловкий, конь резвый! — сказал он, усмехаясь, но тотчас грустно нахмурился. — Ведь я знаю: воровать нехорошо и опасно. Это я так себе, от скуки. И денег я
не коплю, дядья
твои за неделю-то всё у меня выманят. Мне
не жаль, берите! Я сыт.
Отец
твой, Максим Савватеич, козырь был, он всё понимал, — за то дедушка и
не любил его,
не признавал…
Не собрать тебе, раба жадная,
Со всея земли злата, серебра;
Не прикрыть тебе, душа алчная,
Всем добром земли наготу
твою…
Эх ты, Марьюшка, кровь татарская,
Ой ты, зла-беда христианская!
А иди, ино, по своем пути —
И стезя
твоя и слеза
твоя!
Да
не тронь хоть народа-то русского,
По лесам ходи да мордву зори,
По степям ходи, калмыка гони!..
— Разве ты
не знаешь? Комната нужна для
твоей матери…
— А я, брат,
не хотел тебя обидеть, я, видишь ли, знал: если ты со мной подружишься —
твои станут ругать тебя, — так? Было так? Ты понял, почему я сказал это?
— А чем лучше хомы
твое? Нисколько они богу
не лучше! Бог-от, может, молитву слушая, думает: молись как хошь, а цена тебе — грош!
После святок мать отвела меня и Сашу, сына дяди Михаила, в школу. Отец Саши женился, мачеха с первых же дней невзлюбила пасынка, стала бить его, и, по настоянию бабушки, дед взял Сашу к себе. В школу мы ходили с месяц времени, из всего, что мне было преподано в ней, я помню только, что на вопрос: «Как
твоя фамилия?» — нельзя ответить просто: «Пешков», — а надобно сказать: «Моя фамилия — Пешков». А также нельзя сказать учителю: «Ты, брат,
не кричи, я тебя
не боюсь…»
Только пасынок Ионушко
Не поверил слезам мачехи,
Положил он ей ручку на сердце,
Говорил он ей кротким голосом:
— Ой ты, мачеха, судьба моя,
Ой ты, птица ночная, хитрая,
А
не верю я слезам
твоим...
Тут отец
твой сказал: я-де знаю, что Василий Васильев
не отдаст Варю добром за меня, так я ее выкраду, только ты помоги нам — это я чтобы помогла!
Отец-то
твой не берет ничего, обижается: «Али, говорит, мы нищие?» И Варвара поет под его дудку: «Ах, зачем это, мамаша?..»
А дядья
твои не любили его, — вина он
не пил, на язык дерзок был и горазд на всякие выдумки, — горько они ему отрыгнулись!
И отдалось всё это ему чуть
не гибелью: дядя-то Михайло весь в дедушку — обидчивый, злопамятный, и задумал он извести отца
твоего. Вот, шли они в начале зимы из гостей, четверо: Максим, дядья да дьячок один — его расстригли после, он извозчика до смерти забил. Шли с Ямской улицы и заманили Максима-то на Дюков пруд, будто покататься по льду, на ногах, как мальчишки катаются, заманили да и столкнули его в прорубь, — я тебе рассказывала это…
А дед подошел к Максиму-то и говорит: «Ну, спасибо тебе, другой бы на
твоем месте так
не сделал, я это понимаю!
— Да, были мы с отцом
твоим крови
не родной, а души — одной…
— Это —
твое, а больше ничего с меня
не спрашивай!
Да вот теперь у тебя под властью мужики: ты с ними в ладу и, конечно, их не обидишь, потому что они твои, тебе же будет хуже; а тогда бы у тебя были чиновники, которых бы ты сильно пощелкивал, смекнувши, что они
не твои же крепостные, или грабил бы ты казну!
Неточные совпадения
Хлестаков. Я уж
не помню
твоих глупых счетов. Говори, сколько там?
Анна Андреевна. Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом. Он столичная штучка: боже сохрани, чтобы чего-нибудь
не осмеял. Тебе приличнее всего надеть
твое голубое платье с мелкими оборками.
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина. Что тебе глядеть на них?
не нужно тебе глядеть на них. Тебе есть примеры другие — перед тобою мать
твоя. Вот каким примерам ты должна следовать.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами!
не дадите ни слова поговорить о деле. Ну что, друг, как
твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то, что
не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша»
не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на
твою голову и на
твою важность!