Неточные совпадения
Она выработала певучую речь, размашистые, но мягкие и уверенные жесты, — ту свободу движений, которая в купеческом круге именуется вальяжностью. Каждым оборотом тела она ловко и гордо подчеркивала покоряющую силу его
красоты. Клим
видел, что мать любуется Алиной с грустью в глазах.
«Я — не гимназист, влюбленный в нее, не Макаров, — соображал он. — Я хорошо
вижу ее недостатки, а достоинства ее, в сущности, неясны мне, — уговаривал он себя. — О
красоте она говорила глупо. И вообще она говорит надуманно… неестественно для девушки ее лет».
Клим
видел пейзаж похожим на раскрашенную картинку из книги для детей, хотя знал, что это место славится своей
красотой.
Он посмотрел, стоя на коленях, а потом, встретив губернаторшу глаз на глаз, сказал, поклонясь ей в пояс: «Простите, Христа ради, ваше превосходительство, дерзость мою, а
красота ваша воистину — божеская, и благодарен я богу, что
видел эдакое чудо».
Я сохраню, впрочем, эти листки: может быть… Нет, не хочу обольщать себя неверной надеждой! Творчество мое не ладит с пером. Не по натуре мне вдумываться в сложный механизм жизни! Я пластик, повторяю: мое дело только
видеть красоту — и простодушно, «не мудрствуя лукаво», отражать ее в создании…
Неточные совпадения
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа, и Левин
увидел в полусвете кабинета ту самую женщину портрета в темном, разноцветно-синем платье, не в том положении, не с тем выражением, но на той самой высоте
красоты, на которой она была уловлена художником на портрете.
Он посмотрел на нее. Он
видел всю
красоту ее лица и наряда, всегда так шедшего к ней. Но теперь именно
красота и элегантность ее были то самое, что раздражало его.
Разве не молодость было то чувство, которое он испытывал теперь, когда, выйдя с другой стороны опять на край леса, он
увидел на ярком свете косых лучей солнца грациозную фигуру Вареньки, в желтом платье и с корзинкой шедшей легким шагом мимо ствола старой березы, и когда это впечатление вида Вареньки слилось в одно с поразившим его своею
красотой видом облитого косыми лучами желтеющего овсяного поля и за полем далекого старого леса, испещренного желтизною, тающего в синей дали?
Когда ребенок был убран и превращен в твердую куколку, Лизавета Петровна перекачнула его, как бы гордясь своею работой, и отстранилась, чтобы Левин мог
видеть сына во всей его
красоте.
Слова снимали для него
красоту с того, что он
видел.