Неточные совпадения
— Дронов где-то вычитал, что тут действует «
дух породы», что «так хочет Венера». Черт их возьми, породу и Венеру, какое мне дело до них? Я не желаю чувствовать себя кобелем, у меня от этого тоска и мысли о самоубийстве, вот
в чем дело!
Культурность небольшой кучки людей, именующих себя «солью земли», «рыцарями
духа» и так далее, выражается лишь
в том, что они не ругаются вслух матерно и с иронией говорят о ватерклозете.
Нехаева была неприятна. Сидела она изломанно скорчившись, от нее исходил одуряющий запах крепких
духов. Можно было подумать, что тени
в глазницах ее искусственны, так же как румянец на щеках и чрезмерная яркость губ. Начесанные на уши волосы делали ее лицо узким и острым, но Самгин уже не находил эту девушку такой уродливой, какой она показалась с первого взгляда. Ее глаза смотрели на людей грустно, и она как будто чувствовала себя серьезнее всех
в этой комнате.
— Ты — ешь, ешь больше! — внушала она. — И не хочется, а — ешь. Черные мысли у тебя оттого, что ты плохо питаешься. Самгин старший, как это по-латыни? Слышишь?
В здоровом теле —
дух здоровый…
Ногою
в зеленой сафьяновой туфле она безжалостно затолкала под стол книги, свалившиеся на пол, сдвинула вещи со стола на один его край, к занавешенному темной тканью окну, делая все это очень быстро. Клим сел на кушетку, присматриваясь. Углы комнаты были сглажены драпировками, треть ее отделялась китайской ширмой, из-за ширмы был виден кусок кровати, окно
в ногах ее занавешено толстым ковром тускло красного цвета, такой же ковер покрывал пол. Теплый воздух комнаты густо напитан
духами.
Клим чувствовал, что вино, запах
духов и стихи необычно опьяняют его. Он постепенно подчинялся неизведанной скуке, которая, все обесцвечивая, вызывала желание не двигаться, ничего не слышать, не думать ни о чем. Он и не думал, прислушиваясь, как исчезает
в нем тяжелое впечатление речей девушки.
Она легко поднялась с дивана и, покачиваясь, пошла
в комнату Марины, откуда доносились крики Нехаевой; Клим смотрел вслед ей, улыбаясь, и ему казалось, что плечи, бедра ее хотят сбросить ткань, прикрывающую их. Она душилась очень крепкими
духами, и Клим вдруг вспомнил, что ощутил их впервые недели две тому назад, когда Спивак, проходя мимо него и напевая романс «На холмах Грузии», произнесла волнующий стих...
Но его ноздри приятно защекотал запах знакомых
духов, и
в памяти прозвучала красивая фраза...
— У Гризингера описана душевная болезнь, кажется — Grübelsucht — бесплодное мудрствование, это — когда человека мучают вопросы, почему синее — не красное, а тяжелое — не легко, и прочее
в этом
духе. Так вот, мне уж кажется, что у нас тысячи грамотных и неграмотных людей заражены этой болезнью.
— Особенности национального
духа, община, свирели, соленые грибы, паюсная икра, блины, самовар, вся поэзия деревни и графское учение о мужицкой простоте — все это, Самгин, простофильство, — говорил Кутузов, глядя
в окно через голову Клима.
Вообще, скажет что-нибудь
в этом
духе. Он оделся очень парадно, надел новые перчатки и побрил растительность на подбородке. По улице, среди мокрых домов, метался тревожно осенний ветер, как будто искал где спрятаться, а над городом он чистил небо, сметая с него грязноватые облака, обнажая удивительно прозрачную синеву.
— Людей, которые женщинам покорствуют, наказывать надо, — говорил Диомидов, — наказывать за то, что они
в угоду вам захламили, засорили всю жизнь фабриками для пустяков, для шпилек, булавок,
духов и всякие ленты делают, шляпки, колечки, сережки — счету нет этой дряни! И никакой духовной жизни от вас нет, а только стишки, да картинки, да романы…
— Пробовал я там говорить с людями — не понимают. То есть — понимают, но — не принимают. Пропагандист я — неумелый, не убедителен. Там все индивидуалисты… не пошатнешь! Один сказал: «Что ж мне о людях заботиться, ежели они обо мне и не думают?» А другой говорит: «Может, завтра море смерти моей потребует, а ты мне внушаешь, чтоб я на десять лет вперед жизнь мою рассчитывал». И все
в этом
духе…
— Ну, да! А — что же? А чем иным, как не идеализмом очеловечите вы зоологические инстинкты? Вот вы углубляетесь
в экономику, отвергаете необходимость политической борьбы, и народ не пойдет за вами, за вульгарным вашим материализмом, потому что он чувствует ценность политической свободы и потому что он хочет иметь своих вождей, родных ему и по плоти и по
духу, а вы — чужие!
В ее комнате стоял тяжелый запах пудры,
духов и от обилия мебели было тесно, как
в лавочке старьевщика. Она села на кушетку, приняв позу Юлии Рекамье с портрета Давида, и спросила об отце. Но, узнав, что Клим застал его уже без языка, тотчас же осведомилась, произнося слова
в нос...
— Помните — Христос-то: «
В руце твоя предаю
дух мой», — а не душу.
И духоборы тоже: замкнули
дух в душе.
— Тело. Плоть. Воодушевлена, но — не одухотворена — вот! Учение богомилов — знаете? Бог дал форму — сатана душу. Страшно верно! Вот почему
в народе — нет
духа.
Дух создается избранными.
— Неверно это, выдумка! Никакого
духа нету, кроме души. «Душе моя, душе моя — что спиши? Конец приближается». Вот что надобно понять: конец приближается человеку от жизненной тесноты. И это вы, молодой человек, напрасно интеллигентам поклоняетесь, — они вот начали людей
в партии сбивать, новое солдатство строят.
— Там,
в Кремле, Гусаров сказал рабочим речь на тему — долой политику, не верьте студентам, интеллигенция хочет на шее рабочих проехать к власти и все прочее
в этом
духе, — сказала Татьяна как будто равнодушно. — А вы откуда знаете это? — спросила она.
— И потом еще картина: сверху простерты две узловатые руки зеленого цвета с красными ногтями, на одной — шесть пальцев, на другой — семь. Внизу пред ними, на коленях, маленький человечек снял с плеч своих огромную, больше его тела, двуличную голову и тонкими, длинными ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник объяснил, что картина названа: «
В руки твои предаю
дух мой». А руки принадлежат дьяволу, имя ему Разум, и это он убил бога.
— К народу нужно идти не от Маркса, а от Фихте. Материализм — вне народной стихии. Материализм — усталость души. Творческий
дух жизни воплощен
в идеализме.
— «
В здоровом теле — здоровый
дух», это — утверждение языческое, а потому — ложное, — сказал протоиерей Славороссов. —
Дух истинного христианина всегда болеет гладом любви ко Христу и страхом пред ним.
и прочее
в таком же пошленьком
духе. А «Наш край» решено прикрыть…
Она была
в шубке, от нее несло холодом и
духами, капельки талого снега блестели на шубе; хватая себя рукою за горло, она кричала...
«Отношение человека к жизни зависит от перемещения
в пространстве. Наше, земное пространство ограничено пределами, оскорбительными для нашего
духа, но даже и
в нем…» Дальше Кумов говорил что-то невразумительное о норманнах
в Англии,
в России, Сицилии.
В чистеньком номере было тепло, уютно, благосклонно ворчал самовар, вкусный запах чая и Дуняшиных
духов приятно щекотал ноздри. Говоря, Дуняша грызла бисквиты, прихлебывала портвейн из тяжелой зеленой рюмки.
—
В ту пору мужчина качался предо мною страшновато и двуестественно, то — плоть, то —
дух. Говорила я, как все, — обыкновенное, а думала необыкновенно и выразить словами настоящие думы мои не могла…
Поцеловав его, она соскочила с кровати и, погасив свечу, исчезла. После нее остался запах
духов и на ночном столике браслет с красными камешками. Столкнув браслет пальцем
в ящик столика, Самгин закурил папиросу, начал приводить
в порядок впечатления дня и тотчас убедился, что Дуняша, среди них, занимает ничтожно малое место. Было даже неловко убедиться
в этом, — он почувствовал необходимость объясниться с самим собою.
Вином от нее не пахло, только
духами. Ее восторг напомнил Климу ожесточение, с которым он думал о ней и о себе на концерте. Восторг ее был неприятен. А она пересела на колени к нему, сняла очки и, бросив их на стол, заглянула
в глаза.
— Почему — странно? — тотчас откликнулась она, подняв брови. — Да я и не шучу, это у меня стиль такой, приучилась говорить о премудростях просто, как о домашних делах. Меня очень серьезно занимают люди, которые искали-искали свободы
духа и вот будто — нашли, а свободой-то оказалась бесцельность, надмирная пустота какая-то. Пустота, и — нет
в ней никакой иной точки опоры для человека, кроме его вымысла.
— Печально, когда человек сосредоточивается на плотском своем существе и на разуме, отметая или угнетая
дух свой, начало вселенское. Аристотель
в «Политике» сказал, что человек вне общества — или бог или зверь. Богоподобных людей — не встречала, а зверье среди них — мелкие грызуны или же барсуки, которые защищают вонью жизнь свою и нору.
— Не знаком. Ну, так вот… Они учили, что Эон — безначален, но некоторые утверждали начало его
в соборности мышления о нем,
в стремлении познать его, а из этого стремления и возникла соприсущая Эону мысль — Эннойя… Это — не разум, а сила, двигающая разумом из глубины чистейшего
духа, отрешенного от земли и плоти…
Хотелось, чтоб ее речь, монотонная — точно осенний дождь, перестала звучать, но Варвара украшалась словами еще минут двадцать, и Самгин не поймал среди них ни одной мысли, которая не была бы знакома ему. Наконец она ушла, оставив на столе носовой платок, от которого исходил запах едких
духов, а он отправился
в кабинет разбирать книги, единственное богатство свое.
— Там же сказано, что строение человека скрывает
в себе семя смерти и жизнь питает убийцу свою, — зачем же это, если понимать, что жизнь сотворена бессмертным
духом?
Думалось очень легко и бойко, но голова кружилась сильнее, должно быть, потому, что теплый воздух был густо напитан
духами. Публика бурно рукоплескала, цари и жрец, оскалив зубы, благодарно кланялись
в темноту зала плотному телу толпы, она тяжело шевелилась и рычала...
— Тогда Саваоф,
в скорби и отчаянии, восстал против
Духа и, обратив взор свой на тину материи, направил
в нее злую похоть свою, отчего и родился сын
в образе змея. Это есть — Ум, он же — Ложь и Христос, от него — все зло мира и смерть. Так учили они…
— До чего вы, интеллигенты, невежественны и легковерны во всем, что касается
духа народа! И сколько впитано вами церковного яда… и — ты, Клим Иванович! Сам жаловался, что живешь
в чужих мыслях, угнетен ими…
— Вот что, через несколько дней
в корабле моем радение о
духе будет, — хочешь, я скажу Захарию, чтоб он показал тебе праздник этот?
В щелочку, — добавила она и усмехнулась.
Ее слова о
духе и вообще все, что она,
в разное время, говорила ему о своих взглядах на религию, церковь, — было непонятно, неинтересно и не удерживалось
в его памяти.
— Испепелится плоть — узы дьявола — и освободит
дух наш из плена обольщений его, — выкрикивал Захарий, — его схватили, вовлекли
в хоровод, а он все еще кричал, и ему уже вторил тонкий, истерический голос женщины...
— О, дорогой мой, я так рада, — заговорила она по-французски и, видимо опасаясь, что он обнимет, поцелует ее, — решительно, как бы отталкивая, подняла руку свою к его лицу. Сын поцеловал руку, холодную, отшлифованную, точно лайка, пропитанную
духами, взглянул
в лицо матери и одобрительно подумал...
— Нимало не сержусь, очень понимаю, — заговорила она спокойно и как бы вслушиваясь
в свои слова. —
В самом деле: здоровая баба живет без любовника — неестественно. Не брезгует наживать деньги и говорит о примате
духа. О революции рассуждает не без скепсиса, однако — добродушно, — это уж совсем чертовщина!
Самгин, протирая очки, осматривался: маленькая, без окон, комната, похожая на приемную дантиста, обставленная мягкой мебелью
в чехлах серой парусины, посредине — круглый стол, на столе — альбомы, на стенах — серые квадраты гравюр. Сквозь драпри цвета бордо на дверях
в соседнее помещение
в комнату втекает красноватый сумрак и запах
духов, и где-то далеко,
в тишине звучит приглушенный голос Бердникова...
Самгин оглядывался. Комната была обставлена, как
в дорогом отеле, треть ее отделялась темно-синей драпировкой, за нею — широкая кровать, оттуда доносился очень сильный запах
духов. Два открытых окна выходили
в небольшой старый сад, ограниченный стеною, сплошь покрытой плющом, вершины деревьев поднимались на высоту окон, сладковато пахучая сырость втекала
в комнату,
в ней было сумрачно и душно. И
в духоте этой извивался тонкий, бабий голосок, вычерчивая словесные узоры...
— Разрыв дан именно по этой линии, — кричал Пыльников. — Отказываемся мы от культуры
духа, построенной на религиозной, христианской основе,
в пользу культуры, насквозь материалистической, варварской, — отказываемся или нет?
И
в комнате очень крепкий запах
духов.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального
духа указуют на то, что мы призваны творить
в области религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
За спиною Самгина открылась дверь и повеяло крепкими
духами. Затем около него явилась женщина среднего роста,
в пестром облаке шелка, кружев,
в меховой накидке на плечах,
в тяжелой чалме волос, окрашенных
в рыжий цвет, румяная, с задорно вздернутым носом, синеватыми глазами, с веселой искрой
в них. Ее накрашенный рот улыбался, обнажая мелкие мышиные зубы, вообще она была ослепительно ярка.
В комнате было душновато, крепкие
духи женщины не могли одолеть запаха пыли, нагретой центральным отоплением.