Неточные совпадения
Самгин возвратился
в столовую, прилег на диван, прислушался: дождь перестал, ветер тихо гладил стекла окна, шумел город,
часы пробили восемь.
Час до девяти был необычно растянут, чудовищно вместителен,
в пустоту его уложились воспоминания о всем, что пережил Самгин, и все это еще раз напомнило ему, что он — человек своеобразный, исключительный и потому обречен на одиночество. Но эта самооценка, которой он гордился, сегодня была только воспоминанием и даже как будто
ненужным сегодня.
Туробоев сказал ему адрес, куда нужно прийти
в воскресенье к восьми
часам утра, и ушел, захлопнув дверь за собой с
ненужной силой.
Неточные совпадения
А через
час выбежал оттуда, охваченный новым чувством облегчения, свободы, счастья! Как случилось, что я выдержал и притом выдержал «отлично» по предмету, о котором,
в сущности, не имел понятия, — теперь уже не помню. Знаю только, что, выдержав, как сумасшедший, забежал домой, к матери, радостно обнял ее и, швырнув
ненужные книги, побежал за город.
Карачунский издал неопределенный звук и опять засвистал. Штамм сидел уже битых
часа три и молчал самым возмутительным образом. Его присутствие всегда раздражало Карачунского и доводило до молчаливого бешенства. Если бы он мог, то завтра же выгнал бы и Штамма, и этого молокососа Оникова, как людей, совершенно ему
ненужных, но навязанных сильными покровителями. У Оникова были сильные связи
в горном мире, а Штамм явился прямо от Мансветова, которому приходился даже какой-то родней.
Медленно прошел день, бессонная ночь и еще более медленно другой день. Она ждала кого-то, но никто не являлся. Наступил вечер. И — ночь. Вздыхал и шаркал по стене холодный дождь,
в трубе гудело, под полом возилось что-то. С крыши капала вода, и унылый звук ее падения странно сливался со стуком
часов. Казалось, весь дом тихо качается, и все вокруг было
ненужным, омертвело
в тоске…
Он с беспокойством смотрел на меня, как бы ожидая ответа. Разумеется, я бросился расспрашивать и кое-как из несвязной речи, с перерывами и
ненужными вставками, узнал, что
в семь
часов утра к нему «вдруг» пришел губернаторский чиновник…
В Багрове происходило следующее: с пятнадцатого сентября Степан Михайлыч считал дни и
часы и ждал каждую минуту нарочного из Уфы, которому велено было скакать день и ночь на переменных; это дело было тогда внове, и Степан Михайлыч его не одобрял, как пустую трату денег и
ненужную тревогу для обывателей; он предпочитал езду на своих; но важность и торжественность события заставила его отступить от обычного порядка.