Неточные совпадения
Тогда несколько десятков решительных людей, мужчин и женщин, вступили
в единоборство с самодержавцем, два года охотились за ним, как за диким зверем, наконец убили его и тотчас же
были преданы одним из своих товарищей; он сам пробовал убить Александра Второго, но кажется, сам же и порвал провода мины, назначенной взорвать
поезд царя. Сын убитого, Александр Третий, наградил покушавшегося на жизнь его отца званием почетного гражданина.
Ночью,
в вагоне, следя
в сотый раз, как за окном плывут все те же знакомые огни, качаются те же черные деревья, точно подгоняя
поезд, он продолжал думать о Никоновой, вспоминая, не
было ли таких минут, когда женщина хотела откровенно рассказать о себе, а он не понял, не заметил ее желания?
Потом
пили кофе.
В голове Самгина еще гудел железный шум
поезда, холодный треск пролеток извозчиков, многообразный шум огромного города,
в глазах мелькали ртутные капли дождя. Он разглядывал желтоватое лицо чужой женщины, мутно-зеленые глаза ее и думал...
Самгин решил зайти к Гогиным, там должны все знать. Там
было тесно, как на вокзале пред отходом
поезда, он с трудом протискался сквозь толпу барышень, студентов из прихожей
в зал, и его тотчас ударил по ушам тяжелый, точно
в рупор кричавший голос...
Затем он неожиданно подумал, что каждый из людей
в вагоне,
в поезде,
в мире замкнут
в клетку хозяйственных,
в сущности — животных интересов; каждому из них сквозь прутья клетки мир виден правильно разлинованным, и, когда какая-нибудь сила извне погнет линии прутьев, — мир воспринимается искаженным. И отсюда драма. Но это
была чужая мысль: «Чижи
в клетках», — вспомнились слова Марины, стало неприятно, что о клетках выдумал не сам он.
— Напали на
поезд! — прокричал
в коридоре истерический голосок. Самгину казалось, что все еще стреляют. Он не
был уверен
в этом, но память его непрерывно воспроизводила выстрелы, похожие на щелчки замков.
Становилось темнее, с гор повеяло душистой свежестью, вспыхивали огни, на черной плоскости озера являлись медные трещины. Синеватое туманное небо казалось очень близким земле, звезды без лучей, похожие на куски янтаря, не углубляли его. Впервые Самгин подумал, что небо может
быть очень бедным и грустным. Взглянул на часы: до
поезда в Париж оставалось больше двух часов. Он заплатил за пиво, обрадовал картинную девицу крупной прибавкой «на чай» и не спеша пошел домой, размышляя о старике, о корке...
Ехал он
в вагоне второго класса, пассажиров
было немного, и сквозь железный грохот
поезда звонким ручейком пробивался знакомый голос Пыльникова.
Еще недавно ему нравилось вслушиваться
в растрепанный говор людей, он
был уверен, что болтливые пассажиры
поездов, гости ресторанов, обогащая его знанием подлинной житейской правды, насыщают плотью суховатые системы книжных фраз.
В буфете, занятом офицерами, маленький старичок-официант, бритый, с лицом католического монаха, нашел Самгину место
в углу за столом, прикрытым лавровым деревом, две трети стола
были заняты колонками тарелок, на свободном пространстве поставил прибор; делая это, он сказал, что
поезд в Ригу опаздывает и неизвестно, когда придет, станция загромождена эшелонами сибирских солдат, спешно отправляемых на фронт, задержали два санитарных
поезда в Петроград.
Вьюга все еще бесилась, можно
было думать, что это она дергает и раскачивает вагон, пытается сорвать его с рельс. Локомотив, натужно посвистев, осторожно подтащил
поезд к перрону дачного поселка. Самгин вышел из вагона
в кипящую холодную пену, она тотчас залепила его очки, заставила снять их.
По дороге на фронт около Пскова соскочил с расшатанных рельс товарный
поезд,
в составе его
были три вагона сахара, гречневой крупы и подарков солдатам. Вагонов этих не оказалось среди разбитых, но не сохранилось и среди уцелевших от крушения. Климу Ивановичу Самгину предложили расследовать это чудо, потому что судебное следствие не отвечало на запросы Союза, который послал эти вагоны одному из полков ко дню столетнего юбилея его исторической жизни.
Неточные совпадения
Шагом направился этот
поезд в правый угол выгона, но так как расстояние
было близкое, то как ни медлили, а через полчаса
поспели.
На другой день,
в 11 часов утра, Вронский выехал на станцию Петербургской железной дороги встречать мать, и первое лицо, попавшееся ему на ступеньках большой лестницы,
был Облонский, ожидавший с этим же
поездом сестру.
К утру Анна задремала, сидя
в кресле, и когда проснулась, то уже
было бело, светло, и
поезд подходил к Петербургу.
В Петербурге, только что остановился
поезд и она вышла, первое лицо, обратившее ее внимание,
было лицо мужа.
— Что вы говорите! — вскрикнул он, когда княгиня сказала ему, что Вронский едет
в этом
поезде. На мгновение лицо Степана Аркадьича выразило грусть, но через минуту, когда, слегка подрагивая на каждой ноге и расправляя бакенбарды, он вошел
в комнату, где
был Вронский, Степан Аркадьич уже вполне забыл свои отчаянные рыдания над трупом сестры и видел
в Вронском только героя и старого приятеля.