Неточные совпадения
Случилась ее кончина без супруга и без сына.
Там,
в Крапивне,
гремел бал;
Никто этого не знал.
Телеграмму о смерти получили
И со свадьбы укатили.
Здесь лежит супруга-мать
Ольга, что бы ей сказать
Для души полезное?
Царство ей небесное».
Через день Лидия приехала с отцом. Клим ходил с ними по мусору и стружкам вокруг дома, облепленного лесами, на которых работали штукатуры.
Гремело железо крыши под ударами кровельщиков; Варавка, сердито встряхивая бородою, ругался и втискивал
в память Клима свои всегда необычные словечки.
Гудели басовые струны, горничная
гремела посудой,
в кухне шаркал рашпиль водопроводчика.
Оформилась она не скоро,
в один из ненастных дней не очень ласкового лета. Клим лежал на постели, кутаясь
в жидкое одеяло, набросив сверх его пальто. Хлестал по гулким крышам сердитый дождь,
гремел гром, сотрясая здание гостиницы,
в щели окон свистел и фыркал мокрый ветер.
В трех местах с потолка на пол равномерно падали тяжелые капли воды, от которой исходил запах клеевой краски и болотной гнили.
Было жарко, душно.
В зале
гремел смех, там кто-то рассказывал армянские анекдоты, а рядом с Климом белокурый, кудрявый паж, размахивая беретом, говорил украинке...
В зале снова
гремел рояль, топали танцоры, дразнила зеленая русалка, мелькая
в объятиях китайца. Рядом с Климом встала монахиня, прислонясь плечом к раме двери, сложив благочестиво руки на животе. Он заглянул
в жуткие щелочки ее полумаски и сказал очень мрачно...
Ему показалось, что
в доме было необычно шумно, как во дни уборки пред большими праздниками: хлопали двери,
в кухне
гремели кастрюли, бегала горничная, звеня посудой сильнее, чем всегда; тяжело, как лошадь, топала Анфимьевна.
По пути домой он застрял на почтовой станции, где не оказалось лошадей, спросил самовар, а пока собирали чай, неохотно посыпался мелкий дождь, затем он стал гуще, упрямее, крупней, — заиграли синие молнии,
загремел гром, сердитым конем зафыркал ветер
в печной трубе — и начал хлестать, как из ведра,
в стекла окон.
В темной нише коридора Никонова тихонько
гремела замком, по звуку было ясно — замок висячий.
В соседней комнате
гремела посуда, дребезжали ножи, вилки и веселый голос громко уговаривал...
Потом, испуганно свистнув, поезд ворвался
в железную клетку моста и как будто повлек ее за собою, изгибая, ломая косые полосы ферм. Разрушив клетку, отбросив с пути своего одноглазый домик сторожа, он
загремел потише, а скрип под вагоном стал слышней.
Шипел паровоз, двигаясь задним ходом, сеял на путь горящие угли, звонко стучал молоток по бандажам колес,
гремело железо сцеплений; Самгин, потирая бок, медленно шел к своему вагону, вспоминая Судакова, каким видел его
в Москве, на вокзале: там он стоял, прислонясь к стене, наклонив голову и считая на ладони серебряные монеты; на нем — черное пальто, подпоясанное ремнем с медной пряжкой, под мышкой — маленький узелок, картуз на голове не мог прикрыть его волос, они торчали во все стороны и свешивались по щекам, точно стружки.
— Слушай-ко, что я тебе скажу, — заговорила Марина,
гремя ключами, становясь против его. И, каждым словом удивляя его, она деловито предложила: не хочет ли он обосноваться здесь,
в этом городе? Она уверена, что ему безразлично, где жить…
Паровоз снова и уже отчаянно засвистел и точно наткнулся на что-то, — завизжали тормоза,
загремели тарелки буферов, люди, стоявшие на ногах, покачнулись, хватая друг друга, женщина, подскочив на диване, уперлась руками
в колени Самгина, крикнув...
Старушка прошла
в комнаты,
загремела там железными болтами ставен,
в комнату ворвались, одна за другой, две узкие полосы света.
«Сейчас начнет говорить», — подумал Самгин, но тут явился проводник, зажег свечу, за окном стало темно,
загремела жесть, должно быть, кто-то уронил чайник. Потом
в вагоне стало тише, и еще более четко зазвучал сверлящий голосок доцента...
— Перестаньте защищать злостных банкротов, —
гремел Хотяинцев, положив локти на стол и упираясь
в него. — Партию вашу смазал дегтем Азеф, ее прикончили ликвидаторы группы «Почин» Авксентьев, Бунаков, Степа Слетов, бывший мой приятель и сожитель
в ссылке, хороший парень, но не политик, а наивнейший романтик. Вон Егор Сазонов застрелился от стыда за вождей.
— Я деревню знаю, знаю, что говорили ваши на выборах
в Думу, — оглушительно
гремел Хотяинцев. — Вы соображаете, почему у вас оказалось так много попов? Ага!
Он посидел еще десяток минут, слушая, как
в биллиардной яростно вьется, играет песня, а ее режет удалой свист,
гремит смех, барабанят ноги плясунов, и уже неловко было сидеть одному, как бы демонстрируя против веселья героев.
В пекарне началось оживление, кудрявый Алеша и остролицый, худенький подросток Фома налаживали
в приямке два самовара, выгребали угли из печи,
в углу
гремели эмалированные кружки, лысый старик резал каравай хлеба равновесными ломтями, вытирали стол, двигали скамейки, по асфальту пола звучно шлепали босые подошвы, с печки слезли два человека
в розовых рубахах, без поясов, одинаково растрепанные, одновременно и как будто одними и теми же движениями надели сапоги, полушубки и — ушли
в дверь на двор.
Толстая женщина принесла пиво и вазочку соленых сухарей. Петров,
гремя саблей, быстро снял портупею, мундир, остался
в шелковой полосатой рубашке, засучил левый рукав и, показав бицепс, спросил Самгина...
Когда Самгин проснулся, разбуженный железным громом, поручика уже не было
в комнате.
Гремела артиллерия, проезжая рысью по булыжнику мостовой, с громом железа как будто спорил звон колоколов, настолько мощный, что казалось — он волнует воздух даже
в комнате. За кофе следователь объяснил, что
в городе назначен смотр артиллерии, прибывшей из Петрограда, а звонят, потому что — воскресенье, церкви зовут к поздней обедне.
Неточные совпадения
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. //
В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана //
В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней
гремит — катается // На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Пир кончился, расходится // Народ. Уснув, осталися // Под ивой наши странники, // И тут же спал Ионушка // Да несколько упившихся // Не
в меру мужиков. // Качаясь, Савва с Гришею // Вели домой родителя // И пели;
в чистом воздухе // Над Волгой, как набатные, // Согласные и сильные //
Гремели голоса:
Было время, —
гремели обличители, — когда глуповцы древних Платонов и Сократов благочестием посрамляли; ныне же не токмо сами Платонами сделались, но даже того горчае, ибо едва ли и Платон хлеб божий не
в уста, а на пол метал, как нынешняя некая модная затея то делать повелевает".
Пред ним,
в загибе реки за болотцем, весело треща звонкими голосами, двигалась пестрая вереница баб, и из растрясенного сена быстро вытягивались по светлозеленой отаве серые извилистые валы. Следом за бабами шли мужики с вилами, и из валов выростали широкие, высокие, пухлые копны. Слева по убранному уже лугу
гремели телеги, и одна за другою, подаваемые огромными навилинами, исчезали копны, и на место их навивались нависающие на зады лошадей тяжелые воза душистого сена.
Чудным звоном заливается колокольчик;
гремит и становится ветром разорванный
в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.