Неточные совпадения
— Интеллигенция — это лучшие люди
страны, — люди, которым приходится отвечать
за все плохое в ней…
«Маракуев, наверное, подружится с курчавым рабочим. Как это глупо — мечтать о революции в
стране, люди которой тысячами давят друг друга в борьбе
за обладание узелком дешевеньких конфект и пряников. Самоубийцы».
— Государственное хозяйство — машина. Старовата, изработалась? Да, но… Бедная мы
страна! И вот тут вмешивается эмоция, которая… которая, может быть, — расчет.
За границей наши поднимают вопрос о создании квалифицированных революционеров. Умная штука…
— На природу все жалуются, и музыка об этом, — сказала Дуняша, вздохнув, но тотчас же усмехнулась. — Впрочем, мужчины любят петь: «Там
за далью непогоды есть блаженная
страна…»
— Я объехал всю Россию и вокруг, и вдоль, и поперек, крест-накрест не один раз,
за границей бывал во многих
странах…
«Кого они хотят вести
за собой в
стране, где даже Лев Толстой оказался одиноким и бессильным…»
— Ну да. Ему даже судом пригрозили
за какие-то служебные промахи. С банком тоже не вышло: кому-то на ногу или на язык наступил. А — жалко его, умный! Вот, все ко мне ходит душу отводить. Что — в других
странах отводят душу или — нет?
«Что меня смутило? — размышлял он. — Почему я не сказал мальчишке того, что должен был сказать? Он, конечно, научен и подослан пораженцами, большевиками. Возможно, что им руководит и чувство личное — месть
за его мать. Проводится в жизнь лозунг Циммервальда: превратить войну с внешним врагом в гражданскую войну, внутри
страны. Это значит: предать
страну, разрушить ее… Конечно так. Мальчишка, полуребенок — ничтожество. Но дело не в человеке, а в слове. Что должен делать я и что могу делать?»
— Нужно, чтоб
страна молчала, говорить
за нее будем мы, Дума. Сейчас началось заседание старейшин с Родзянкой во главе…
— Жаль только, — перервал путешественник, — что любовь не греет у вас в России: это было бы очень кстати. Скажите, княгиня, бывает ли у вас когда-нибудь тепло? Боже мой! — прибавил он, подвигаясь к камину, — в мае месяце! Quel pays! [Что
за страна! (франц.)]
К случаю только поручено ему было от короля римского, Максимилиана, узнать, что
за страна находится на востоке, о которой слухи стали доходить и до цесарского дома и которой дела начинали понемногу вязаться с делами Европы.
Неточные совпадения
Необозримое блестяще-желтое поле замыкалось только с одной стороны высоким синеющим лесом, который тогда казался мне самым отдаленным, таинственным местом,
за которым или кончается свет, или начинаются необитаемые
страны.
Они знали, что в восьмидесяти верстах от них была «губерния», то есть губернский город, но редкие езжали туда; потом знали, что подальше, там, Саратов или Нижний; слыхали, что есть Москва и Питер, что
за Питером живут французы или немцы, а далее уже начинался для них, как для древних, темный мир, неизвестные
страны, населенные чудовищами, людьми о двух головах, великанами; там следовал мрак — и, наконец, все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе землю.
По целым часам, с болезненным любопытством, следит он
за лепетом «испорченной Феклушки». Дома читает всякие пустяки. «Саксонский разбойник» попадется — он прочтет его; вытащит Эккартсгаузена и фантазией допросится, сквозь туман, ясных выводов; десять раз прочел попавшийся экземпляр «Тристрама Шенди»; найдет какие-нибудь «Тайны восточной магии» — читает и их; там русские сказки и былины, потом вдруг опять бросится к Оссиану, к Тассу и Гомеру или уплывет с Куком в чудесные
страны.
Выше сказано было, что колония теперь переживает один из самых знаменательных моментов своей истории: действительно оно так. До сих пор колония была не что иное, как английская провинция, живущая по законам, начертанным ей метрополиею, сообразно духу последней, а не действительным потребностям
страны. Не раз заочные распоряжения лондонского колониального министра противоречили нуждам края и вели
за собою местные неудобства и затруднения в делах.
Я на родине ядовитых перцев, пряных кореньев, слонов, тигров, змей, в
стране бритых и бородатых людей, из которых одни не ведают шапок, другие носят кучу ткани на голове: одни вечно гомозятся
за работой, c молотом, с ломом, с иглой, с резцом; другие едва дают себе труд съесть горсть рису и переменить место в целый день; третьи, объявив вражду всякому порядку и труду, на легких проа отважно рыщут по морям и насильственно собирают дань с промышленных мореходцев.