Неточные совпадения
Он не забыл о том чувстве, с которым обнимал ноги Лидии, но помнил это как сновидение. Не
много дней прошло с того момента, но он уже не один
раз спрашивал себя: что заставило его встать на колени именно пред нею? И этот вопрос будил в нем сомнения в действительной силе чувства, которым он так возгордился несколько дней тому назад.
И еще
раз убеждался в том, как
много люди выдумывают, как они, обманывая себя и других, прикрашивают жизнь. Когда Любаша, ухитрившаяся побывать в нескольких городах провинции, тоже начинала говорить о росте революционного настроения среди учащейся молодежи, об успехе пропаганды марксизма, попытках организации рабочих кружков, он уже знал, что все это преувеличено по крайней мере на две трети. Он был уверен, что все человеческие выдумки взвешены в нем, как пыль в луче солнца.
Лицо у нее было большое, кирпичного цвета и жутко неподвижно, она вращала шеей и, как
многие в толпе, осматривала площадь широко открытыми глазами, которые первый
раз видят эти древние стены, тяжелые торговые ряды, пеструю церковь и бронзовые фигуры Минина, Пожарского.
— Странно они осматривали все, — снова заговорила Татьяна, уже с оттенком недоумения, — точно первый
раз видят Кремль, а ведь, конечно,
многие, если не все, бывали в нем пасхальными ночами.
«Социальная революция без социалистов», — еще
раз попробовал он успокоить себя и вступил сам с собой в некий безмысленный и бессловесный, но тем более волнующий спор. Оделся и пошел в город, внимательно присматриваясь к людям интеллигентской внешности, уверенный, что они чувствуют себя так же расколото и смущенно, как сам он. Народа на улицах было
много, и
много было рабочих, двигались люди неторопливо, вызывая двойственное впечатление праздности и ожидания каких-то событий.
Он чувствовал себя в силе сказать
много резкостей, но Лютов поднял руку, как для удара, поправил шапку, тихонько толкнул кулаком другой руки в бок Самгина и отступил назад, сказав еще
раз, вопросительно...
Первый
раз Клим Самгин видел этого человека без башлыка и был удивлен тем, что Яков оказался лишенным каких-либо особых примет. Обыкновенное лицо, — такие весьма часто встречаются среди кондукторов на пассажирских поездах, — только глаза смотрят как-то особенно пристально. Лица Капитана и
многих других рабочих значительно характернее.
— Благодару вам! — откликнулся Депсамес, и было уже совершенно ясно, что он нарочито исказил слова, — еще
раз это не согласовалось с его изуродованным лицом, седыми волосами. — Господин Брагин знает сионизм как милую шутку: сионизм — это когда один еврей посылает другого еврея в Палестину на деньги третьего еврея.
Многие любят шутить больше, чем думать…
«Возраст охлаждает чувство. Я слишком
много истратил сил на борьбу против чужих мыслей, против шаблонов», — думал он, зажигая спичку, чтоб закурить новую папиросу. Последнее время он все чаще замечал, что почти каждая его мысль имеет свою тень, свое эхо, но и та и другое как будто враждебны ему. Так случилось и в этот
раз.
Самгин подумал, что он уже не первый
раз видит таких людей, они так же обычны в вагоне, как неизбежно за окном вагона мелькание телеграфных столбов, небо, разлинованное проволокой, кружение земли, окутанной снегом, и на снегу, точно бородавки, избы деревень. Все было знакомо, все обыкновенно, и, как всегда, люди
много курили, что-то жевали.
— Я объехал всю Россию и вокруг, и вдоль, и поперек, крест-накрест не один
раз, за границей бывал во
многих странах…
Он оправдал это тем, что несколько
раз был свидетелем
многих убийств, и вспоминал утешительную пословицу: «В драке волос не жалеют».
Пред весною исчез Миша, как
раз в те дни, когда для него накопилось
много работы, и после того, как Самгин почти примирился с его существованием. Разозлясь, Самгин решил, что у него есть достаточно веский повод отказаться от услуг юноши. Но утром на четвертый день позвонил доктор городской больницы и сообщил, что больной Михаил Локтев просит Самгина посетить его. Самгин не успел спросить, чем болен Миша, — доктор повесил трубку; но приехав в больницу, Клим сначала пошел к доктору.
— Так очень
многое кончается в жизни. Один человек в Ливерпуле обнял свою невесту и выколол булавкой глаз свой, — это его не очень огорчило. «Меня хорошо кормит один глаз», — сказал он, потому что был часовщик. Но невеста нашла, что одним глазом он может оценить только одну половинку ее, и не согласилась венчаться. — Он еще
раз вздохнул и щелкнул языком: — По-русски это — прилично, но, кажется, неинтересно…
Упрекают нас, русских, что
много разговариваем, ну, я как
раз не считаю это грехом.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во
многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот те
раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
«Да, у нее нужно бывать», — решил Самгин, но второй
раз увидеть ее ему не скоро удалось, обильные, но запутанные дела Прозорова требовали
много времени, франтоватый письмоводитель был очень плохо осведомлен, бездельничал, мечтал о репортаже в «Петербургской газете».
— Спасибо. О Толстом я говорила уже четыре
раза, не считая бесед по телефону. Дорогой Клим Иванович — в доме нет денег и довольно
много мелких неоплаченных счетов. Нельзя ли поскорее получить гонорар за дело, выигранное вами?
— Ну, вот. Я встречаюсь с вами четвертый
раз, но… Одним словом: вы — нравитесь мне. Серьезный. Ничему не учите. Не любите учить? За это
многие грехи простятся вам. От учителей я тоже устала. Мне — тридцать, можете думать, что два-три года я убавила, но мне по правде круглые тридцать и двадцать пять лет меня учили.
Неточные совпадения
Один только
раз он выражается так:"
Много было от него порчи женам и девам глуповским", и этим как будто дает понять, что, и по его мнению, все-таки было бы лучше, если б порчи не было.
Бросились они все
разом в болото, и больше половины их тут потопло («
многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее, обнял и нежно, как молодой влюбленный, несколько
раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только дочь их. Когда князь с княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему
многое нужно было сказать ей. Но он сказал совсем не то, что нужно было.
— Прикажите еще поворот сделать. Всего три ступеньки прибавить. И пригоним в самый
раз.
Много покойнее будет.
На его квартире никого уже не было дома: все были на скачках, и лакей его дожидался у ворот. Пока он переодевался, лакей сообщил ему, что уже начались вторые скачки, что приходило
много господ спрашивать про него, и из конюшни два
раза прибегал мальчик.