Неточные совпадения
Социалисты бесцеремонно, даже дерзко высмеивают либералов, а либералы держатся так, как будто чувствуют себя виноватыми в том, что
не могут быть социалистами. Но они помогают революционной молодежи,
дают деньги, квартиры для собраний, даже хранят у себя нелегальную литературу.
— Он —
давал деньги? — удивленно и
не веря спросил Самгин.
— Большевики — это люди, которые желают бежать на сто верст впереди истории, — так разумные люди
не побегут за ними. Что такое разумные? Это люди, которые
не хотят революции, они живут для себя, а никто
не хочет революции для себя. Ну, а когда уже все-таки нужно сделать немножко революции, он
даст немножко
денег и говорит: «Пожалуйста, сделайте мне революцию… на сорок пять рублей!»
— Что же делается там, в России? Все еще бросают бомбы? Почему Дума
не запретит эти эксцессы? Ах, ты
не можешь представить себе, как мы теряем во мнении Европы! Я очень боюсь, что нам перестанут
давать деньги, — займы, понимаешь?
— Сегодня он — между прочим — сказал, что за хороший процент банкир может
дать денег хоть на устройство землетрясения. О банкире —
не знаю, но Захар —
даст. Завтракать — рано, — сказала она, взглянув на часы. — Чаю хочешь? Еще
не пил? А я уже давно…
— Прислал письмо из Нижнего, гуляет на ярмарке. Ругается, просит
денег и прощения. Ответила: простить — могу,
денег не дам. Похоже, что у меня с ним плохо кончится.
— Французы, вероятно, думают, что мы женаты и поссорились, — сказала Марина брезгливо, фруктовым ножом расшвыривая франки сдачи по тарелке;
не взяв ни одного из них, она
не кивнула головой на тихое «Мерси, мадам!» и низкий поклон гарсона. — Я
не в ладу,
не в ладу сама с собой, — продолжала она, взяв Клима под руку и выходя из ресторана. — Но, знаешь, перепрыгнуть вот так, сразу, из страны, где вешают, в страну, откуда вешателям
дают деньги и где пляшут…
— Вас, юристов, эти вопросы
не так задевают, как нас, инженеров. Грубо говоря — вы охраняете права тех, кто грабит и кого грабят,
не изменяя установленных отношений. Наше дело — строить, обогащать страну рудой, топливом, технически вооружать ее. В деле призвания варягов мы лучше купца знаем, какой варяг полезней стране, а купец ищет дешевого варяга. А если б
дали денег нам, мы могли бы обойтись и без варягов.
— Но — нет! Хлыстовство — балаган. За ним скрывалось что-то другое. Хлыстовство — маскировка. Она была жадна,
деньги любила. Муж ее
давал мне на нужды партии щедрее. Я смотрел на него как на кандидата в революционеры. Имел основания. Он и о деревне правильно рассуждал, в эсеры
не годился. Да, вот что я могу сказать о ней.
Но, выпив сразу два стакана вина, он заговорил менее хрипло и деловито. Цены на землю в Москве сильно растут, в центре города квадратная сажень доходит до трех тысяч. Потомок славянофилов, один из «отцов города» Хомяков, за ничтожный кусок незастроенной земли, необходимой городу для расширения панели, потребовал 120 или даже 200 тысяч, а когда ему
не дали этих
денег, загородил кусок железной решеткой, еще более стеснив движение.
— Значит, сейчас позвоним и явится покупатель, нотариус Животовский, спекулянт, держи ухо остро! Но, сначала, Клим Иванович, на какого черта тебе тысячи
денег?
Не надобно тебе
денег, тебе газета нужна или — книгоиздательство. На газету — мало десятков тысяч, надо сотни полторы, две. Предлагаю:
давай мне эти двадцать тысяч, и я тебе обещаю через год взогнать их до двухсот. Обещаю, но гарантировать —
не могу, нечем. Векселя могу
дать, а — чего они стоят?
— Нет, он вообще веселый, но дома выдерживает стиль. У него нелады с женой, он женат. Она очень богатая, дочь фабриканта. Говорят — она ему
денег не дает, а он — ленив, делами занимается мало, стишки пишет, статейки в «Новом времени».
— Почему? Социализм —
не страшен после того, как
дал деньги на войну. Он особенно
не страшен у нас, где Плеханов пошел в историю под ручку с Милюковым.
— Это, ваше благородие, все уголовная палата делает, — толковал ему солдат, — велико оно очень — и, чтобы не судить его, она и перепихивает его к нам в канцелярию; а мы вот и таскайся с ним!.. На свой счет, ваше благородие, извозчика нанимал, ей-богу, — казначей
не даст денег. «Неси, говорит, на себе!» Ну, стащишь ли, ваше благородие, экого черта на себе!
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного
не пощадит для словца, и
деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне
дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня
денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот был прост; накинется // Со всей воинской силою, // Подумаешь: убьет! // А
деньги сунь, отвалится, // Ни
дать ни взять раздувшийся // В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока
не пустит по миру, //
Не отойдя сосет!
Нет хлеба — у кого-нибудь // Попросит, а за соль //
Дать надо
деньги чистые, // А их по всей вахлачине, // Сгоняемой на барщину, // По году гроша
не было!
Он уж подумывал,
не лучше ли ему самому воспользоваться
деньгами, явившись к толстомясой немке с повинною, как вдруг неожиданное обстоятельство
дало делу совершенно новый оборот.
Ему так хорошо удалось уговорить брата и
дать ему взаймы
денег на поездку,
не раздражая его, что в этом отношении он был собой доволен.