Неточные совпадения
Пригретый солнцем, опьяняемый хмельными ароматами леса, Клим задремал. Когда он
открыл глаза — на берегу реки стоял Туробоев и, сняв шляпу, поворачивался, как на шарнире, вслед Алине Телепневой, которая
шла к мельнице. А влево, вдали, на дороге в село, точно плыла над землей тоненькая, белая фигурка Лидии.
Человек
открыл волосатый рот, посмотрел мутными глазами на Макарова, на Клима и, махнув рукой,
пошел дальше. Но через три шага, волком обернувшись назад, сказал громко...
В ее вопросе Климу послышалась насмешка, ему захотелось спорить с нею, даже сказать что-то дерзкое, и он очень не хотел остаться наедине с самим собою. Но она
открыла дверь и ушла, пожелав ему спокойной ночи. Он тоже
пошел к себе, сел у окна на улицу, потом
открыл окно; напротив дома стоял какой-то человек, безуспешно пытаясь закурить папиросу, ветер гасил спички. Четко звучали чьи-то шаги. Это — Иноков.
—
Пошли к Елизавете Львовне, — сказал он, спрыгнув с подоконника и пытаясь
открыть окно. Окно не открывалось. Он стукнул кулаком по раме и спросил...
— Проснулась,
открыла дверь, и — вдруг
идешь ты с ножом в руке! Ужасно глупо! — говорила она, посмеиваясь нервным смешком, прижимаясь к нему.
Вечером он
пошел к Гогиным, не нравилось ему бывать в этом доме, где, точно на вокзале, всегда толпились разнообразные люди. Дверь ему
открыл встрепанный Алексей с карандашом за ухом и какими-то бумагами в кармане.
Он задремал, затем его разбудил шум, — это Дуняша, надевая ботинки, двигала стулом. Сквозь веки он следил, как эта женщина, собрав свои вещи в кучу, зажала их под мышкой, погасила свечу и
пошла к двери. На секунду остановилась, и Самгин догадался, что она смотрит на него; вероятно, подойдет. Но она не подошла, а, бесшумно
открыв дверь, исчезла.
Да, поезд
шел почти с обычной скоростью, а в коридоре топали шаги многих людей. Самгин поднял занавеску, а Крэйтон, спрятав руку с револьвером за спину, быстро
открыл дверь купе, спрашивая...
Дуняша положила руку Лютова на грудь его, но рука снова сползла и палец коснулся паркета. Упрямство мертвой руки не понравилось Самгину, даже заставило его вздрогнуть. Макаров молча оттеснил Алину в угол комнаты, ударом ноги
открыл там дверь, сказал Дуняше: «
Иди к ней!» — и обратился к Самгину...
Из них только один, в каракулевой шапке, прятал бородатое лицо в поднятом воротнике мехового пальто, трое — видимо, рабочие, а пятый — пожилой человек, бритый, седоусый,
шел сдвинув мохнатую папаху на затылок,
открыв высокий лоб, тыкая в снег суковатой палкой.
Неточные совпадения
—
Пойдем, — всё так же не
открывая рта, нахмурившись сказал Англичанин и, размахивая локтями,
пошел вперед своею развинченною походкой.
— Messieurs, venez vite! [Господа,
идите скорее!] — послышался голос возвратившегося Весловского. — Charmante! [Восхитительна!] Это я
открыл. Charmante, совершенная Гретхен, и мы с ней уж познакомились. Право, прехорошенькая! — рассказывал он с таким одобряющим видом, как будто именно для него сделана она была хорошенькою, и он был доволен тем, кто приготовил это для него.
Еще не успеешь
открыть рта, как они уже готовы спорить и, кажется, никогда не согласятся на то, что явно противуположно их образу мыслей, что никогда не назовут глупого умным и что в особенности не согласятся плясать по чужой дудке; а кончится всегда тем, что в характере их окажется мягкость, что они согласятся именно на то, что отвергали, глупое назовут умным и
пойдут потом поплясывать как нельзя лучше под чужую дудку, — словом, начнут гладью, а кончат гадью.
Привычка усладила горе, // Не отразимое ничем; // Открытие большое вскоре // Ее утешило совсем: // Она меж делом и досугом //
Открыла тайну, как супругом // Самодержавно управлять, // И всё тогда
пошло на стать. // Она езжала по работам, // Солила на зиму грибы, // Вела расходы, брила лбы, // Ходила в баню по субботам, // Служанок била осердясь — // Всё это мужа не спросясь.
В те дни, когда в садах Лицея // Я безмятежно расцветал, // Читал охотно Апулея, // А Цицерона не читал, // В те дни в таинственных долинах, // Весной, при кликах лебединых, // Близ вод, сиявших в тишине, // Являться муза стала мне. // Моя студенческая келья // Вдруг озарилась: муза в ней //
Открыла пир младых затей, // Воспела детские веселья, // И
славу нашей старины, // И сердца трепетные сны.