Неточные совпадения
Через день Лидия приехала с отцом. Клим ходил с ними по мусору и стружкам вокруг дома, облепленного лесами, на которых работали штукатуры. Гремело железо
крыши под ударами кровельщиков; Варавка, сердито встряхивая бородою, ругался и втискивал в память Клима свои всегда необычные словечки.
«Ясно, что он возится с рабочими. И, если его арестуют, это может коснуться и меня: братья, живем
под одной
крышей…»
Однажды Самгин стоял в Кремле, разглядывая хаотическое нагромождение домов города, празднично освещенных солнцем зимнего полудня. Легкий мороз озорниковато пощипывал уши, колючее сверканье снежинок ослепляло глаза;
крыши, заботливо окутанные толстыми слоями серебряного пуха, придавали городу вид уютный; можно было думать, что
под этими
крышами в светлом тепле дружно живут очень милые люди.
В приплюснутом
крышей окне мезонина, где засел дядя Миша, с вечера до поздней ночи горела неярко лампа
под белым абажуром, но опаловое бельмо ее не беспокоило Самгина.
Крыльцо жилища Диомидова — новенькое, с двумя колонками, с
крышей на два ската,
под крышей намалеван голубой краской трехугольник, а в нем — белый голубь, похожий на курицу.
Над городом низко опустилось и застыло оловянное небо, ветер хлопотливо причесывал
крыши домов, дымя снегом, бросаясь
под ноги людей.
Суетился ветер, подметая снег
под ноги людям, дымил снегом на
крышах, сбрасывал его на головы.
В городе, подъезжая к дому Безбедова, он увидал среди улицы забавную группу: полицейский, с разносной книгой
под мышкой, старуха в клетчатой юбке и с палкой в руках, бородатый монах с кружкой на груди, трое оборванных мальчишек и педагог в белом кителе — молча смотрели на
крышу флигеля; там, у трубы, возвышался, качаясь, Безбедов в синей блузе, без пояса, в полосатых брюках, — босые ступни его ног по-обезьяньи цепко приклеились к тесу
крыши.
— Да, разумеется, — лучше
под крышей, чем на улицах! Но — газеты! Они все выносят на улицу.
Серебряная струя воды выгоняла из-под
крыши густейшие облака бархатного дыма, все было необыкновенно оживлено, весело, и Самгин почувствовал себя отлично. Когда подошел к нему Безбедов, облитый водою с головы до ног, голый по пояс, он спросил его...
Самгин, мигая, вышел в густой, задушенный кустарником сад; в густоте зарослей,
под липами, вытянулся длинный одноэтажный дом, с тремя колоннами по фасаду, с мезонином в три окна, облепленный маленькими пристройками, — они подпирали его с боков, влезали на
крышу. В этом доме кто-то жил, — на подоконниках мезонина стояли цветы. Зашли за угол, и оказалось, что дом стоит на пригорке и задний фасад его — в два этажа. Захарий открыл маленькую дверь и посоветовал...
Ветер сдувал снег с
крыш, падал на дорогу, кружился, вздымая прозрачные белые вихри,
под ногами людей и лошадей, и снова взлетал на
крыши.
Москва была богато убрана снегом, толстые пуховики его лежали на
крышах, фонари покрыты белыми чепчиками, всюду блестело холодное серебро, морозная пыль над городом тоже напоминала спокойный блеск оксидированного серебра.
Под ногами людей хрящевато поскрипывал снег, шуршали и тихонько взвизгивали железные полозья саней.
Снег сыпался на них с
крыш, бросался
под ноги, налетал с боков, а солдаты шли и шли, утаптывая сугробы, шли безмолвно, неслышным шагом, в глубокой каменной канаве, между домов, бесчисленные окна которых ослеплены снегом.
Неточные совпадения
Быть бы нашим странникам
под родною //
крышею, // Если б знать могли они, что творилось // с Гришею.
Стоя в холодке вновь покрытой риги с необсыпавшимся еще пахучим листом лещинового решетника, прижатого к облупленным свежим осиновым слегам соломенной
крыши, Левин глядел то сквозь открытые ворота, в которых толклась и играла сухая и горькая пыль молотьбы, на освещенную горячим солнцем траву гумна и свежую солому, только что вынесенную из сарая, то на пестроголовых белогрудых ласточек, с присвистом влетавших
под крышу и, трепля крыльями, останавливавшихся в просветах ворот, то на народ, копошившийся в темной и пыльной риге, и думал странные мысли:
Работавшие в саду девки с визгом пробежали
под крышу людской.
Дети с испуганным и радостным визгом бежали впереди. Дарья Александровна, с трудом борясь с своими облепившими ее ноги юбками, уже не шла, а бежала, не спуская с глаз детей. Мужчины, придерживая шляпы, шли большими шагами. Они были уже у самого крыльца, как большая капля ударилась и разбилась о край железного жолоба. Дети и за ними большие с веселым говором вбежали
под защиту
крыши.
— Нет, каково мы окончили! — рассказывал Петрицкий. — Волков залез на
крышу и говорит, что ему грустно. Я говорю: давай музыку, погребальный марш! Он так и заснул на
крыше под погребальный марш.