Неточные совпадения
Когда она, кончив читать, бросила книгу на кушетку и дрожащей рукою налила себе еще ликера, Самгин, потирая лоб, оглянулся вокруг, как человек, только что проснувшийся. Он с
удивлением почувствовал, что мог бы еще долго слушать звучные, но мало понятные стихи на чужом языке.
Клим слушал его и с
удивлением, не веря себе,
чувствовал, что сегодня Лютов симпатичен.
— Убежденный человек не может и не должен
чувствовать противоречий в своих взглядах, — сказал он ему; рыженький, отскочив от него, спросил недоверчиво, с
удивлением...
— Знаешь, я с первых дней знакомства с ним
чувствовала, что ничего хорошего для меня в этом не будет. Как все неудачно у меня, Клим, — сказала она, вопросительно и с
удивлением глядя на него. — Очень ушибло меня это. Спасибо Лиде, что вызвала меня к себе, а то бы я…
Он говорил долго, солидно и с
удивлением чувствовал, что обижен завещанием отца. Он не
почувствовал этого, когда Айно сказала, что отец ничего не оставил ему, а вот теперь — обижен несправедливостью и чем более говорит, тем более едкой становится обида.
А через два-три дня он с
удивлением и удовольствием
чувствовал, что он весь сосредоточен на одном, совершенно определенном желании.
Чувствуя потребность разгрузить себя от множества впечатлений, он снова начал записывать свои думы, но, исписав несколько страниц, увидел с искренним
удивлением, что его рукою и пером пишет человек очень консервативных воззрений. Это открытие так смутило его, что он порвал записки.
Никонова наклонила голову, а он принял это как знак согласия с ним. Самгин надеялся сказать ей нечто такое, что поразило бы ее своей силой, оригинальностью, вызвало бы в женщине восторг пред ним. Это, конечно, было необходимо, но не удавалось. Однако он был уверен, что удастся, она уже нередко смотрела на него с
удивлением, а он
чувствовал ее все более необходимой.
Потом Самгин ехал на извозчике в тюрьму; рядом с ним сидел жандарм, а на козлах, лицом к нему, другой — широконосый, с маленькими глазками и усами в стрелку. Ехали по тихим улицам, прохожие встречались редко, и Самгин подумал, что они очень неумело показывают жандармам, будто их не интересует человек, которого везут в тюрьму. Он был засорен словами полковника,
чувствовал себя уставшим от
удивления и механически думал...
«Не может быть, чтоб она считала меня причастным к террору. Это — или проявление заботы обо мне, или — опасение скомпрометировать себя, — опасение, вызванное тем, что я сказал о Судакове. Но как спокойно приняла она убийство!» — с
удивлением подумал он,
чувствуя, что спокойствие Марины передалось и ему.
— Предложение — неожиданное, и… надо сообразить, — сказал Самгин,
чувствуя, что его
удивление становится похожим на робость.
«Осталась где-то вне действительности, живет бредовым прошлым», — думал он, выходя на улицу. С
удивлением и даже недоверием к себе он вдруг
почувствовал, что десяток дней, прожитых вне Москвы, отодвинул его от этого города и от людей, подобных Татьяне, очень далеко. Это было странно и требовало анализа. Это как бы намекало, что при некотором напряжении воли можно выйти из порочного круга действительности.
Подумав, он нашел, что мысль о возможности связи Марины с политической полицией не вызвала в нем ничего, кроме
удивления. Думать об этом под смех и музыку было неприятно, досадно, но погасить эти думы он не мог. К тому же он выпил больше, чем привык,
чувствовал, что опьянение настраивает его лирически, а лирика и Марина — несоединимы.
Неточные совпадения
— Да, мне хотелось… мне нужно по… да, нужно поговорить, — сказал Степан Аркадьич, с
удивлением чувствуя непривычную робость.
Слова жены, подтвердившие его худшие сомнения, произвели жестокую боль в сердце Алексея Александровича. Боль эта была усилена еще тем странным чувством физической жалости к ней, которую произвели на него ее слезы. Но, оставшись один в карете, Алексей Александрович, к
удивлению своему и радости,
почувствовал совершенное освобождение и от этой жалости и от мучавших его в последнее время сомнений и страданий ревности.
Он
чувствовал, что все смотрели на него с вопросительным
удивлением, что не понимали его и ожидали от него чего-то.
— Я, признаюсь, тоже, — произнесла не без
удивления просто приятная дама и
почувствовала тут же сильное желание узнать, что бы такое могло здесь скрываться. Она даже произнесла с расстановкой: — А что ж, вы полагаете, здесь скрывается?
Он встал на ноги, в
удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т—в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче. Он
почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. «Господи! — молил он, — покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой… мечты моей!»